— Если ты хочешь представить это как шутку, то я не нахожу ее забавной, — проворчал Мерион. — Я все сказал, а теперь прошу тебя забыть, о чем мы говорили.

— Да, конечно, Лин, не волнуйся. Подвези меня к Гантеру и высади. Я там должен встретиться с женой и мальчиками. А потом мы все идем в цирк Эстли.

— Ты ведешь мальчиков к Эстли? Что ж, очень хорошо. Я прикажу кухарке приготовить славный ужин, чтобы порадовать детей.

— И измученных родителей, — добавил Гейб с улыбкой.

Мерион высадил брата у кондитерской и уже собирался развернуться, когда увидел, что Гейбриел оставил на сиденье небольшой конверт. Несомненно, там были его билеты в цирк.

Бросив несколько слов Уилсону, герцог выпрыгнул из экипажа и направился к двери кондитерской. Там, как всегда, было многолюдно, но Мерион сразу же заметил Гейба, стоявшего у стола, вокруг которого толпились знакомые. Все они смеялись, были полны жизни… и среди них была Елена Верано.

Конечно же, она оказалась в кругу друзей Гейбриела. Они с Линетт ценили талант превыше всего, а у Елены он, безусловно, имелся.

На ней было платье бледно-персикового цвета, а ее шляпка из соломки и лент, являвшаяся настоящим произведением искусства, выглядела привлекательнее, чем мороженое, из которого Гантер с успехом изготовлял свои собственные произведения искусства.

Несколько минут Мерион стоял, молча глядя на эту веселую компанию. Елена же, не замечая его, с улыбкой смотрела на мисс Кастеллано, рассказывавшую какую-то историю. Лорд Уильям тоже смотрел на девушку, но смотрел по-другому, и не было ни малейших сомнений в том, что он ухаживал за ней. Мысленно пожелав ему удачи, Мерион невольно усмехнулся, вспомнив о своей недолгой ревности к виконту. Эта абсурдная ревность являлась свидетельством полного отсутствия у него здравого смысла, когда речь заходила о синьоре Верано.

Тут Миа наконец закончила свою историю, и слушатели рассмеялись. Было очевидно, что все эти люди наслаждались обществом друг друга так же, как и мороженым.

Мерион знал: этому веселью наступит конец, как только он подойдет. Елена, конечно же, перестанет улыбаться, а лорд Уильям и мисс Кастеллано будут в недоумении переглядываться. Гейбриел же начнет шептаться с Линетт, а та, выслушав мужа, посмотрит на него, Мериона, с осуждением. Что же касается Гаррета, то он, как верный друг и собутыльник, деликатно отведет глаза.

И Мерион решил оставить их в покое. К тому же он должен был написать брату Дэвиду, а потом, как и обещал, провести некоторое время с Рекстоном и Алисией — дети всегда были рады его обществу.

Подозвав хозяина кондитерской, Мерион передал ему конверт брата и поспешно вышел на улицу к своему кабриолету. Новый взрыв смеха доносившийся из кондитерской, окончательно убедил его в том, что он оказал веселой компании большую услугу, не присоединившись к ней.

«Какой же я болван, — говорил себе Мерион. — Ведь глупо же избегать встречи с Еленой Верано. Да, глупо, и поэтому…» В конце концов он решил, что непременно найдет ее — где бы она ни находилась.

Вторую половину дня герцог провел с детьми, и, переодеваясь к вечеру, он поздравлял себя с тем, что детям хоть на время удалось отвлечь его от мыслей о Елене Верано. Пока Мерион находился с Рекстоном и Алисией, он о ней почти не вспоминал и даже убедил себя в том, что вовсе не ждал ответа на свою записку с извинениями.

В гостиной его ожидал Гаррет. Дворецкий же недавно сообщил, что экипаж будет подан немного позже, потому что потребовалось подготовить для лошади новую упряжь. Кивнув зятю, герцог проговорил:

— Сегодня я сказал Гейбу, что подумываю переселить детей и всю прислугу в Ричмонд. Я сообщил ему о своем беспокойстве за детей. А ты что об этом думаешь?

— Но если ты будешь жить в Ричмонде, то дорога в парламент будет отнимать у тебя гораздо больше времени, — заметил Гаррет.

— Да, верно. Но если я буду ездить туда верхом, то смогу наслаждаться свежим воздухом вместо того, чтобы задыхаться в карете. Да и у детей будет больше свободы.

— В этом ты прав, — согласился Гаррет. — Но все же дело вовсе не в том, что парламент будет дальше от тебя. Ты ведь лишишься всех лондонских развлечений. Тебя это не беспокоит?

Глядя прямо зятю в глаза, Мерион отчеканил:

— Я уже устал от них.

Гаррет надолго задумался, потом спросил:

— Это все из-за Ровены? Здесь ты больше тоскуешь по ней? Она ведь всегда предпочитала Лондон Пеннфорду. И терпеть не могла дом в Ричмонде.

— Нет-нет. — Мерион поспешно покачал головой. — Вовсе не из-за этого. И в тот же миг он пожалел о том, что не солгал.

— В таком случае ты бежишь из-за того, что твоя… дружба с синьорой Верано оказалась не очень успешной, не так ли?

Герцог встал и налил себе бренди. Выпил и тут же налил еще. Гаррет внимательно посмотрел на него и вновь заговорил:

— Лин, я вчера видел, как ты зашел в кондитерскую Гантера, а затем поспешил оттуда уйти. Когда хозяин принес Гейбу доставленный тобой конверт, все очень огорчились из-за того, что ты к нам не присоединился. А синьора Верано огорчилась больше всех остальных, уж поверь мне.

Мерион взглянул на зятя с искренним удивлением.

— Неужели действительно огорчилась?

Гаррет с уверенностью кивнул:

— Да, очень огорчилась. И я бы сказал… — Он ненадолго задумался. — Мне показалось, твое поведение ошеломило ее. Да-да, именно ошеломило. И конечно же, она была уязвлена — в этом у меня нет ни малейших сомнений.

Надолго воцарилось молчание; казалось, оба не знали, что сказать. Наконец Мерион подошел к двери и, приоткрыв ее, рявкнул:

— Эй, кто там?! Мне немедленно нужна эта проклятая карета!

Перед ним тотчас же появился испуганный привратник.

— Да-да, ваша светлость, сейчас ее подадут. Позвольте помочь вам надеть шляпу и плащ…

— Сам справлюсь, — пробурчал герцог. — Быстрее же, пусть поторапливаются!

Герцог быстро направился к выходу, и его зять с задумчивым видом последовал за ним. Когда они уже уселись на сиденья, Гаррет проговорил:

— Похоже, ты хочешь убедиться в том, что все остальные так же несчастны, как ты.

Герцог поморщился и проворчал:

— Знаешь, иногда ты слишком разговорчив.

Гаррет рассмеялся.

— Иногда Оливия утверждает, что я якобы точно знаю, что у нее на уме. Причем не только у нее, но и у других людей. Так вот, мне кажется, я знаю, о чем ты сейчас думаешь.

Герцог вытащил из-под сиденья бутылку бренди и основательно приложился к ней. Затем передал бутылку зятю.

— Знаешь, Майкл, я действительно отправил ей записку с извинениями и сегодня увижу ее в первый раз после того, как она эту записку получила.