Разумеется, она ошибалась. Он ведь даже не играл ни на одном из музыкальных инструментов… А Елена наверняка не читала Хэзлитта[12], самого любимого из современных ему писателей.

Впрочем, теперь это уже не имело значения. Потому что все у них закончилось, едва успев начаться. И все, довольно! Не следует об этом думать! Ведь он же не юнец, умирающий от любви, а опытный светский человек. Надо лишь не забыть о том, что при встрече с Еленой он должен обращаться с ней почтительно, как и подобает джентльмену.

Тут Мерион сделал последний поворот и выехал на Пенн-сквер. Теперь лошадь уже сама знала дорогу, и герцог, ослабив вожжи, стал обдумывать, какого рода сообщение отправит Елене — он уже решил, что отправит ей записку с извинениями. Нет, пожалуй, лучше написать письмо, причем такое, чтобы она не усомнилась в его, Мериона, искренности. Ах, если бы вместо чернил он мог бы воспользоваться собственной кровью!

Тут Уилсон вдруг окликнул его:

— Сэр, ваша светлость! За нами кое-кто бежит!

Мерион оглянулся и увидел рослого крепкого мужчину, причем ему показалось, что он уже видел его в толпе на Рассел-сквер.

Мерион повернулся к Уилсону и проговорил:

— Я не знаю, чего он от меня хочет, но выглядит он довольно подозрительно. Сейчас отведу экипаж c лошадью в конюшню, а потом посмотрим, что ему надо.

— Я знаю, чего он хочет, — заявил Уилсон. — Он жаждет вашей крови! Я спрыгну и позову конюхов на помощь.

Прежде чем Мерион успел остановить мальчика, тот спрыгнул на землю и побежал к конюшням. И почти тотчас же из ближайшей конюшни вышел главный грум. Мерион выбрался из экипажа и повернулся лицом к преследователю, а грум, очевидно, не замечая, что хозяину грозит опасность, быстро направил экипаж в конюшню. В следующее мгновение за спиной Мериона оказались еще двое незнакомцев. Они схватили его и заломили руки ему за спину. Их предводитель, тот самый верзила, что бежал за экипажем, подошел к герцогу и с ухмылкой проговорил:

— Добрый вечер, ваша светлость.

Мерион поморщился; изо рта этого человека исходило отвратительное зловоние.

— Вы знаете, кто я такой? — спросил он, стараясь выиграть время; Уилсон наверняка уже успел найти конюхов и сообщить им о нападении.

— Конечно, знаем. Мы следовали за тобой целый день и хорошо отдохнули, пока ты был в своем доме со своей шлюхой. А потом мы последовали за тобой до Рассел-сквер. А вот теперь… — Верзила снова ухмыльнулся и вытащил откуда-то нож.

И в тот же миг Мерион с силой оттолкнул одного из державших его молодцов, а другому нанес удар ногой, так что тот взвыл и согнулся пополам. Мерион же шагнул к верзиле с ножом — он прекрасно знал, что справился бы с ним без труда, если бы он был один. Покосившись на приятелей верзилы, герцог увидел, что они убегают, и вздохнул с облегчением. Уж с одним-то противником он наверняка управится, пусть даже он вооружен ножом.

Герцог сделал еще один шаг к противнику; он знал: ни в коем случае нельзя пропустить первый удар. Тут верзила сделал выпад, но промахнулся, распоров ножом сюртук герцога. И в тот же миг Мерион ухватил верзилу за запястье и вывернул его руку так, что тот взвыл от боли, а нож со звоном покатился по булыжникам.

В этот момент из дома выбежал Уилсон в сопровождении троих грумов и Магды. Мерион подал знак грумам, давая понять, что уже можно не торопиться. Но тут верзила пришел в себя и с яростным воем бросился на Мериона. Он обхватил герцога обеими руками и приподнял, собираясь швырнуть на булыжники. И в ту же секунду Магда с оглушительным лаем набросилась на врага и вцепилась зубами ему в руку. Верзила извернулся и пнул ее ногой с такой силой, что она отлетела метров на пять. Жалобно заскулив, Магда вздрогнула и замерла в неподвижности.

— Магда! — завопил Уилсон. — Ублюдок! Сукин сын! Я убью тебя!

Изрыгая брань, мальчик бросился на верзилу; запрыгнув ему на спину, он принялся молотить его кулаками, дергать за уши и пытался добраться ногтями до глаз, чтобы выцарапать их.

Верзила отпустил Мериона, теперь он старался скинуть с себя мальчишку. Герцог уже собрался ударить противника, чтобы сбить с ног, но тут прогремел выстрел, и все замерли — все, кроме Уилсона, продолжавшего молотить врага.

— Позаботься о Магде, Уилсон! Сейчас же! — закричал Мерион и повернулся к выходившему из сада Гаррету; в руке того был дымившийся пистолет. Еще один пистолет он держал в другой руке.

— Ваша светлость, вас ждет обед, — сказал викарий. — А я позабочусь о незваном госте.

Мерион кивнул и направился к Магде. Уилсон, сидевший с ней рядом, с дрожью в голосе проговорил:

— Крови не видно, но, боюсь, она мертва.

— Нет, я вижу, что она дышит, — возразил Мерион. — Надо перенести ее в дом, и мы пошлем за старшим грумом, чтобы осмотрел ее. Он знает, что делать в таких случаях.

Герцог осторожно взял собаку на руки и понес в дом. Мальчик тут же последовал за ним. Когда они шли по коридору, из детской выбежал запыхавшийся Рекстон; он потребовал, чтобы Уилсон немедленно рассказал ему о том, что произошло.

Через некоторое время старший грум, осмотревший собаку, сказал, что ничего страшного не обнаружил: кости целы, кровоизлияний нигде не замечалось, и, следовательно Магда непременно должна поправиться.

— И имейте в виду: она может цапнуть вас, если сделать ей больно, — продолжал грум. — Поэтому лучше не пытаться ее ласкать, пока она сама к вам не придет.

Мальчики закивали, а грум добавил:

— А если вам что-то не понравится или вы заметите в ней изменения к худшему, то немедленно бегите ко мне.

Мальчики вновь закивали, и грум удалился.

Переодевшись к обеду, Мерион решил снова взглянуть на Магду, уже лежавшую в изящной собачьей корзинке. Глаза собаки были закрыты, но время от времени она начинала вилять хвостом. Мальчики расположились рядом; они играли в шашки и одновременно наблюдали за Магдой. Немного постояв рядом с ними, Мерион направился в кабинет. Он приготовил перо и чистый лист бумаги и долго сидел за столом, размышляя о нападении возле конюшен.

«Может, Бендас решил осуществить то, что ему не удалось сделать в утро дуэли?» — спрашивал себя герцог. В конце концов он решил, что стоит поговорить об этом с виконтом, поэтому написал сначала ему. В нескольких фразах герцог изложил суть дела и в конце добавил, что хотел бы увидеться с ним как можно быстрее.

Теперь следовало написать Елене, но Мерион понимал, что это будет намного труднее, и надолго задумался.

Внезапно в дверь постучали, и тут же вошел Гаррет. Мерион в: дохнул с облегчением — с письмом Елене можно повременить.

Мерион разлил по бокалам бренди и предложил зятю стул по другую сторону письменного стола. Затем проговорил: