– Вам придется привыкать, потому что там, внизу, у нас тесновато, – заметил Николас, когда они шли к припаркованному флэпплу, а лиди Адамса тянулись за ним. – И вы не сможете взять их с собой, – он указал на свиту, – вам придется спускаться одному. Места мало; в нашей ячейке мы делим даже ванную комнату…

– Сойдет, – сказал Адамс. Он был готов согласиться на все, лишиться всех лиди до последнего, оставить и это – и с радостью. И он был бы невероятно рад делить ванную с теми, кто живет в соседней комнате. Для него это стало бы не мучением, но наслаждением, он упивался бы этим. Потому что это компенсировало бы ему многолетнее одиночество доминуса в огромном, молчаливом и окруженном лесами поместье с его океанскими туманами; о, этот ужасный и пустой тихоокеанский туман!

Танкерам этого не понять. Возможно, они даже восхитятся его способностью приспосабливаться к таким спартанским условиям – после жизни чиновника, как он скажет им, как ему придется им сказать, правительства Эстес-парка, правительства ЗапДема. Словно политкомиссар, он спустится в их танк для того, чтобы разделять с ними их трудности и лишения… так они будут думать.

Какая ирония.

28

Вскоре они уже были в воздухе. В ночной темноте флэппл держал курс на северо-запад, в сторону горячей зоны Шайенна. На борту были лишь двое людей. Все лиди, и Адамса, и Лантано, были оставлены, чтобы продолжать раскопки. Адамс подумал, не сцепились ли они уже между собой, если неприязнь между двумя группами из латентной перешла в открытую. Вероятнее всего, да, уже.

Вскрыть вертикальный туннель в «Том Микс» оказалось непростой задачей. Лишь под утро они сумели при помощи оборудования, за которым пришлось слетать в поместье Адамса на побережье, прорезать твердую и запекшуюся корку, которой лиди Лантано запечатали выход из туннеля. Николасу с Адамсом еще повезло, что они вообще нашли этот выход; к счастью, старательность лиди помогла им в этом. Выжженное пятно оказалось заметным даже ночью; его выдавала полная пустота гладкой и безжизненной искусственной поверхности, чуть ли не обсидиановая, из расплавленного стекла рана почвы в окружении редкой травы и обломков.

И вот вход был вновь открыт. Уже не существующий лиди запечатал туннель очень профессионально; пробку удалось пробить, но на это ушли целые часы.

Джозеф Адамс установил флэппл на автопилот и отослал его; тот взмыл и исчез в сером утреннем свете. Оставленный здесь, он слишком явно выдал бы их. И еще оставалась проблема – как закрыть за собой туннель таким образом, чтобы его нельзя было обнаружить даже при помощи приборов.

С этой целью они с Адамсом смастерили собственную пробку. Кусок дерна с растениями на нем, обтесанный так, чтобы точно закрыть собой выход из туннеля. Это, в общем, оказалось довольно несложно; они с Адамсом спустились в туннель, а потом при помощи цепочек, закрепленных на стальных стержнях, вбитых в пробку снизу, втащили этот кусок грунта с травой за собою и установили сверху; серый утренний свет сразу исчез, и у них остались лишь свои фонари. Они еще подтянули цепочки и надежно закрепили пробку на месте.

Потом они очень тщательно вынули из пробки все металлические детали, и стержни, и цепочки… ибо детекторы в будущем могли бы учуять присутствие металла и таким образом установить маршрут их движения для гончих, что однажды появятся.

Через пять минут Николас выбил подошвами пробку, установленную на входе в туннель; активисты убежища под опытным руководством Йоргенсона закрепили ее так, чтобы сверху она открывалась легко – в конце концов, если бы Николас вернулся, с артифоргом или без, ему пришлось бы пройти именно этим путем.

Набившись в маленькое складское помещение на первом уровне, их ожидало все руководство комитета, Холлер, Фландерс и Йоргенсон, причем все они были вооружены небольшими лазерными пистолетами, собранными в мастерских танка.

– Мы уже час вас тут слушаем, – сказал Йоргенсон. – Как вы там грохочете и гремите, открывая туннель заново. Понятное дело, мы поставили сигнализацию, она нас и разбудила ровно в четыре утра. Ну как, получилось? – И тут он увидел в руках у Николаса алюминиевый цилиндр.

– Он достал, – сказал Холлер.

Николас подтвердил:

– Я достал. – Он передал цилиндр Йоргенсону и повернулся, чтобы помочь Адамсу вылезти из туннеля в переполненную людьми складскую комнату. – Что там Дэйл Нуньес? Он отправил донесение наверх о…

– Нуньес мертв, – сказал Йоргенсон. – Несчастный случай на работе. В мастерских нижних этажей; он там – ну вы знаете. Мотивировал нас лучше работать. И подошел слишком близко к силовому кабелю. А по какой-то причине – не помню по какой – кабель не был достаточно заизолирован.

Холлер продолжил:

– И какой-то дурак толкнул Нуньеса спиной прямо на этот кабель. И он сгорел. – После паузы он добавил: – Мы уже похоронили его. Или так, или он доложил бы наверх о вашем отсутствии.

– А от вашего имени, – сказал Йоргенсон, – будто бы вы все еще здесь, мы послали официальное сообщение на поверхность, в Эстес-парк. В котором попросили прислать нам нового политкомиссара взамен Нуньеса, ну и, само собой, выразили наше сожаление.

Повисла тишина.

Николас сказал:

– Я отнесу артифорг Кэрол. – И добавил, обращаясь ко всем: – Я принес его сюда не для того, чтобы мы выполнили нашу квоту. Я принес его ради Соузы как человека. Ради его жизни. С квотой покончено.

– Как так? – недоверчиво спросил Йоргенсон. – Что вообще там такое, наверху? – Только сейчас он увидел Адамса и понял, что Николас вернулся не один. – А это кто? Вам стоит объясниться.

– Как настроение будет, расскажу, – сказал Николас.

– Он вообще-то все еще президент танка, – напомнил Йоргенсону Фландерс. – И он может ждать сколько захочет; и, господи боже, он принес поджелудочную; и он как-то не обязан в придачу еще произносить речь.

– Ну я просто так спросил, – пошел на попятную Йоргенсон.

– Где Кэрол? – спросил Николас, пробираясь с Адамсом мимо комитетчиков к выходу из комнаты. Он взялся за ручку двери…

Дверь была заперта.

– Мы не можем выйти отсюда, мистер президент, – сказал Йоргенсон. – Никто из нас не может.

– По чьему указанию? – осведомился Николас.

– Кэрол, – объяснил Холлер. – Из-за вас. Из-за Пакетной чумы или любой другой болезни; из-за бактерий, что вы или этот парень, – он указал на Адамса, – можете нести на себе. И мы тоже тут все застряли, потому что сказали: ради бога, мы должны быть у входа в туннель. На случай, если это не Ник возвращается, если тревога сработала не на него. А если да… –