птицы, ни ветра… только чёртово дыхание… казалось, что это дышала Смерть…

В голове затикали часы: «тк», «тк», «тк», «тк»…

Заскрипели танки: первые квадраты двинулись. Танк и вокруг него солдаты. Проехав совсем немного, они остановились. Башни повернулись, нацелив пушки на Каргина.

– Десять, девять, восемь, семь, шесть, – Ярослав стал шёпотом вести обратный отсчёт, – пять, четыре, три, два, один…

Он прыгнул вперёд, а в то место, где он стоял, попал и разорвался снаряд. Парень побежал в ближайший строй противника, открывшего по нему огонь. Каргин буквально врезался в людей, рубя и коля во всех направлениях, почти хаотично, не прицеливаясь и практически не думая. Кровь обагрила снег… полетели части человеческих тел, раздались человеческие крики… И не только отсюда: они раздались отовсюду, что обрадовало Ярослава.

С правого фланга атаковали военные машины, не тратя средств на людей, а просто давя их.

С левого – армия чупакабр, которые к этому моменту уже успели вернуться.

А с тыла – йети, несокрушимые и малочисленные.

***

Олдман спрыгнул с БТР и схватился за автомат, но, на своё удивление, обнаружил в своей руке тот самый кристаллик, который он каким-то образом всё это время сжимал в кулаке. И кому бы в голову не пришла мысль воспользоваться этим. Егор опять сжал кристалл в кулаке, успокоился (невероятно, но это у него получилось) и сконцентрировался на мысли и кристалле: защитное поле. Он почувствовал волшебный прилив сил, необычайную лёгкость. Вокруг стала выстраиваться голубоватая сфера…

Егор пошёл напролом: он двигался, не обращая внимания ни на кого, лишь усиливая действие поля. Электричество делало своё дело: враг умирал.

***

– Ты молитвы какие-нибудь знаешь? – нервно спросил один солдат в центральном квадрате.

– Я атеист, – равнодушно ответил другой.

– И что? Не мешает молитвы знать…

– А тебе зачем?

– Деду Морозу на стульчике рассказать! Помолиться, для чего ещё молитвы нужны…

– С каких пор ты верующим стал?!

– На всякий случай можно и помолиться. Ничего не убавится…

– Вера в себя убавляется.

– Ой, да ну тебя. Блин, мы так и будем здесь стоять?..

– Тактика такая. Европейская, что ли.

– Европейская… когда они её придумывали? Когда негры камнями ментов забрасывали? Что за бред: стоять, пока всех вокруг рубят. Я понимаю ещё, отступать. Но стоять и ждать своей участи… Да и вообще, где начальство, как мы поймём, когда действовать?

– Да чё ты разнылся? Стих какой-нибудь почитай.

– Не помню никаких стихов. А тебе что, всё равно?

– Стараюсь быть холоднее, сдержанней. Этому в армии и учили. Песню спой…

– Какую?

– Какую помнишь. Только не попсу, пожалуйста.

– Рок?

– Рок…

– Цоя?

– Цоя… – устало ответил солдат. – Надеюсь, петь умеешь.

– Умею. Учился и петь, и на гитаре играть. Тёплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног… – неплохо запел он.

– Звёздная пыль… на сапогах… – задумчиво подпел другой.

– Мягкое кресло, клетчатый плед, не нажатый вовремя курок, солнечный день… в ослепительных снах!

– Группа!.. – решил тоже пропеть припев второй солдат, но замолк, потому что не начал первый. – Ты чего? Вон, даже ещё кто-то начал подпевать…

– Смотри туда… Это ж из наших вроде… – произнёс тот, указывая на приближавшегося Егора.

– Ну да… экипировка вроде наша…

– А не говорили, против кого мы воюем?

– Нет, а сам что, не помнишь?

– Да я думал, мало ли, прослушал. То есть, мы против своих же бьёмся?

– А чего такого? Мятеж, может…

– Я вот что подумал: если мы воюем против наших, то любая сторона наша, а значит, выбор более сильной стороны не будет предательством, а лишь немного радикальными выборами…

– Э! Ты чего задумал?!

Но ему сразу прилетело прикладом в челюсть от первого. Военные сразу стали делиться и биться меж собой.

Это очень помогло революционерам: численность противодействия падала стремительно. Очень быстро осталось лишь пару десятков человек, причём это как раз те, кто решили примкнуть к новому движению.

– Что с ними делаем? – спросил Никита, построив их в шеренгу.

– В расход, – чётко ответил Ярослав.

– Но… – промычал Егор, увидев страх в глазах бунтовщиков.

– Они предатели! Просто предатели! Ничего благородного! – пояснил Каргин.

– Так я тоже предатель! Я же тоже примкнул к вам с их стороны! – взмолился Олдман. – Чем они хуже меня?!

– Чем? Я тебе всё разложил по полочкам: кто мы и зачем мы. Я дал тебе выбор, я устроил тебе проверку. А они ничего о нас не знают: они посмотрели – мы побеждаем, и перемкнули, чтобы свои шкуры спасти. Так я понимаю, если б это были ценные шкуры! А это так, жалкие шкурки…

– Но ведь я тоже примкнул под страхом смерти! Ты бы меня просто убил!

– Ты не до конца понял. Во-первых, заметь, я же сказал, что шкуры ценные должны быть. Ты писатель. Этого достаточно. Во-вторых, я тебе помог сделать правильный выбор. Да, тогда я мог тебя легко убить. Но сколько шансов выпадало тебе убить меня! Сколько шансов тебе выпадало, чтобы покончить с этим! Но ты не сделал ни шагу против нас! Ни шагу! А эти перебегут чуть что обратно. Да и не думаю, что искренне поддержат наше мнение… Так что… – Ярослав протянул Егору меч.

Как жаль, что лица скрыты… какие эмоции они сейчас показывали! У Каргина жестокая ухмылка, любопытство в глазах… У Олдмана испуг и сомнение…

Но он взял меч. Взял. Замахнулся… и вонзил в снег, задев и землю:

– Это другое, – прошипел он.

– Браво, не разочаровал меня. Потому что это другое. Ты не боец… и не маньяк. Я потребовал от тебя смертной казни с получением удовольствия, не так ли? Пусть это выполняет тот, кому это нравится, либо выполняют холодно, как поручение, – прошептал Ярослав и сделал жест Никите.

Иванов стал поочерёдно перерезать глотки смертникам. А когда остатки стали оказывать сопротивление, налетел Каргин, быстро присмирив их до уровня смерти.

– А как забавно получается… по факту, они всё-таки сами извели себя…

***

– Переговоры? Опять? Любят же поговорить… – посмеялся Каргин, когда ему сообщили, что им предложены дипломатические переговоры.

– Так что передать? – спросил солдат с прижатым Никитой к горлу ножом.

– Ну окей! Почему нет? Пф… Я согласен на переговоры, – весело ответил Ярослав.

Никита отпустил пленника, пнув под зад, чтобы смывался быстрее.

– Мы же их… – вопросительно и с азартом протянул Иванов, проведя большим пальцем себе по шее.

Каргин в ответ лишь только сумасшедше кивнул.

***

– Здравствуйте! – высокий мужчина с короткой причёской, мелкими морщинами, худощавым телосложением встал из-за стола и протянул руку.

– День добрый, – с недоверием пожал руку Ярослав, будто нечаянно поцарапав