– Та, которую ты любил.

– Может, и умерла. Для меня уже точно…

– Вы расстались?

– Можно и так сказать.

– Почему ты не хочешь говорить прямо? Почему все эти неопределённости?

– Потому что, мой дорогой друг, ни в чём никогда нельзя быть уверенным окончательно.

– Тоже верно… Но… она вообще жива?

– Да не знаю я! Не знаю! – закричал Ярослав, сильно дёрнувшись. Потом продолжил спокойно: – Я не знаю. Наверное, умерла. Те места, где она могла быть, уничтожены.

– Но всё равно же есть вероятность выживших на тех территориях?

– Есть. Но крайне низкая.

– То есть, она может быть и жива?

– Может быть. Да какая разница: жива или не жива?

– Знаешь ли, разница огромная…

– Разница есть, когда человек есть. Вот ты тут сидишь, и есть разница: жив ты или мёртв. Мёртвым ты бы мне нервы не трепал.

– Но ведь она тоже часть твоей жизни, – Егор сделал вид, что пропустил последнюю фразу мимо ушей.

– Да, часть. Но часть прошедшего. Вот ты часть моей жизни, настоящего. Ты присутствуешь здесь и сейчас. А она не присутствует здесь и сейчас. Она из прошлого. Она часть моей жизни, но уже архивная…

– И хочешь сказать, разницы абсолютно нет: жива она или мертва?

– Если она ни в каком виде больше никогда не появится в моей жизни, то нет. Разницы нет.

– А если появится?

– А если появится, то разница будет: труп она или нет.

– Ты хочешь этого…

– Чего? Чтобы она умерла?

– Чтобы она появилась в твоей жизни. Ещё раз. Неважно, живой или нет.

– Не знаю, – Каргин сжал кулаки, – может, и хочу. Сейчас это не имеет значения.

– Всё имеет значение. Это твоё состояние…

– Вот именно, что моё. Не её и, уж тем более, не твоё…

Вот эту реплику Олдман уже не вынес, она его задела: человек сам изволил взять его под крыло, разговаривать, общаться, а тут отторгает. Да и Каргин почувствовал вину, что случалось редко. Но не извинился. Сначала хотел поймать момент на долях секунды, но, как ему показалось, проворонил, и уже не решился сказать слово. Момент храбрости потерян, голос пропал.

– Я… – чуть ли не плачуще начал Ярослав, но сжал руку в кулак, наклонившись к нему. – Она и не любила меня… Понимаешь? Просто игрушка…

– Серьёзно? То есть ты, как ты себя называешь, высокодуховный человек, повёлся на очередную, я извиняюсь, шалаву, и тобой пользовались?

– Нет, всё было сложнее. Она не такая. Она действительно, наверное, была моей мечтой. Вот только я ей был… если по факту, то друг. Она и сама думала, что это любовь, но нет. Я всего лишь отвлекал её от боли прошлого…

– Добровольно?

– Что?

– Добровольно отвлекал?

– Не зная. И она не знала.

– Получается, она была твоим идеалом, но ты не был её идеалом?

– Ну, типа того. Хотя с другой стороны, если так получается, то она не мой идеал. Идеал вообще нельзя точно обозначить.

– Это да… Помнишь, ещё из школьной программы, «Записки мечтателя» или как-то так было? Достоевский вроде. Я не помню точно.

– Да… это я запомнил. Саму суть. То, что я живу мечтами. Когда я прочитал, я понял, что я не один такой.

– Да… Я как раз вспомнил просто: там же тоже было про идеал. То, что «я люблю не вас, а мой вымышленный идеал», «я буду постоянно мечтать, как мы с вами видимся»…

– Жизненно. Очень жизненно. Самое страшное, что мечты начали сбываться.

– Как бы ни банально это звучало, но бойтесь исполнения желаний…

– С одной стороны, да. Но с другой, это полезный шаг в жизни, позволяющий раскрыться личности.

– Только он может быть о-о-очень тяжёлым. А вот ты не задумывался, что, к примеру, твои желания исполняются, а чьи-нибудь, нет?

– Ну… Я, конечно, учёный, но… помню книжку «Империя ангелов»…

– Ангелов?

– Да. Фантастика. Там не магия. Вполне логично объяснено. Мне очень понравилась эта версия. То есть, все веры, по факту, весьма глупы, потому что не логичны. А там все законы прекрасно изложены: что, почему и зачем. Так вот, может, просто мой ангел работает, а у других нет… Он же как бы отражение своего подопечного. Я хочу развиться, и он хочет развиться. Вот и пашем.

Егор сначала чуть не рассмеялся, но сдержался. А потом даже задумался…

– Я не читал. Можешь объяснить эту теорию? Я же не могу просто так её судить…

– Ну, для начала всё построено на некой иерархии цифр. 1 – минерал, 2 – растение, 3 – животное, 4 – цивилизация (точнее, существо в цивилизации), 5 – мудрец, и 6 – ангел. Там много про это расписывается, но я кратко. Так вот, когда кто-то умирает, он попадает в таинственное место, выразимся так, где проходит суд. Там считают твои баллы. Чтобы перейти на следующую ступень, нужно набрать определённое количество баллов, а назад откатиться сложно, даже если баллов не наберёшь. Человеку надо шестьсот баллов, чтобы попасть в «рай» – следующую ступень развития, стать ангелом. Не набирает – в «ад», ещё одну жизнь на земле. Там суд довольно… человечный, хотя я не люблю этого слова. Можно спорить, оспаривать… Ангел-хранитель твой будет яростнее оспаривать. Он адвокат. Ну, а на следующей ступени, ангеле, тебе надо выпустить одного человека, то есть, сделать так, чтоб он набрал шестьсот баллов. Там опять же большая система, что да как, но я кратко: ты оказываешь определённое влияние на жизнь человека, что должно помочь ему развиться, набрать баллы. Вот все и стараются. Ну как все. Как на земле есть дебилы (большинство), которые не задумываются вообще, так и там на всё забивают. Ну, это как раз-таки эти обыватели. Всё-таки, заработок баллов – это саморазвитие, что является духовной составляющей. Ну, как-то так. Хотя можно и вообще всю книгу пересказывать.

– Ну и за что даются эти баллы?

– Да за всякое. Хорошие поступки, вклад в культуру, в науку. Могут за смерть дать. Ну, например, за сгорание заживо… двести что ли.

– А в чём логика тут?

– Ну, физические страдания помогают развиться душе. Я забыл добавить, что ты сам выбираешь, кем быть в следующей жизни. Относительно твоих баллов тебе предлагаются варианты…

– То есть, по этой версии, всё предсказано?! Жизнь развивается по определённой траектории?

– Да нет же. Закладываются базовые физические характеристики. Например, тебе предложат список болезней, по твоим баллам, из которых ты выбираешь. Выбираешь, в какой семье родиться. Примерное развитие предсказывается, по типу: твои родители садисты, ты