В Белл-Крике теперь располагался «Женский центр искусств Белл-Крик» – музей, галерея и школа, – где могли жить и работать перспективные художницы. Женщинам предоставлялась небольшая спальня, общая кухня, студия для работы, наставничество приглашенных преподавателей и еженедельная стипендия. Центр щедро финансировался Фондом Стэнмора – Лина читала об этом – и был весьма популярен. С момента основания Белл-Центра в 1971 году захолустный Линнхерст стал местом отдыха для любителей искусства.

Увидев витиеватую вывеску: «Белл-Центр», Лина въехала на пустую стоянку для посетителей – мокрый пятачок утоптанного гравия и грунта, а потом пошла по мощеной дорожке к главному зданию. В воздухе пахло сырой землей, издалека тянуло навозом. Посмотрев вверх, Лина увидела, что со всех сторон ее окружают горы Голубого хребта – череда округлых, пологих холмов, серых от утреннего тумана. Они не создавали ощущения замкнутости – скорее, защиты, и выглядели как-то женственно – пейзаж из множества сложенных, сплетенных рук с мягкими изгибами и округлыми пальцами.

Лина свернула по тропинке и увидела Белл-Крик. Дом стоял на небольшом склоне, окруженный ухоженными пышными клумбами; воздух внезапно наполнился ароматом цветов, названий которых Лина не знала. Широкий зеленый газон тянулся от дома и клумб вниз, к свежевыбеленному забору из штакетника с низкой, по пояс, калиткой, выходившей на дорогу.

На мгновение Лине стало не по себе. Жаркое, душное утро, пот, уже начавший выступать на затылке и под мышками, знакомый вид дома, который она так хорошо изучила по старому серому снимку – все это вдруг стало настоящим и полноцветным.

8:20 утра, музей открывается в 9:00. Вокруг было безлюдно – только щебет птиц, крик ворон, изредка гул проезжающего автомобиля. По гравийной дорожке Лина двинулась на запад, к задней части дома. Задний двор был ухоженным и утопал в зелени; здесь был разбит огород с симпатичным маленьким старомодным колодцем, выкрашенным в ярко-белый цвет, там и сям были живописно расставлены старые сельскохозяйственные орудия – ржавый плуг, красный трактор, сквозь капот которого проросли сорняки. Лина слышала глухой шум струящейся воды, но реки видно не было. Газон за домом тянулся футов на пятьдесят, а дальше обзор заслоняли густые кусты и ряд деревьев – несколько ив и еще какие-то, старше и выше.

Извилистая гравийная дорожка вела к развалинам надворных построек, и Лина пошла по ней, останавливаясь и читая пластмассовые таблички, погнутые и искореженные непогодой, обозначавшие каждое место. Здесь стояла старая сушильня, уничтоженная пожаром в 1851 году. Коптильня, где изготовляли и хранили копченое мясо. Маслобойня, где делали и держали сыр и масло. Железные корыта для стирки одежды.

Обойдя вокруг дома, Лина снова оказалась перед крыльцом. Теперь она заметила два деревянных кресла-качалки, расположенных под углом друг к другу, и подумала, что это те самые кресла, – неужели Лу Энн и Джозефина именно в них позировали когда-то фотографу?

Тут Лина сообразила, что нигде не видно хижин, в которых жили рабы Белл-Крика, и вообще нет никаких признаков людей, когда-то живших здесь бок о бок с Лу Энн и Робертом Беллом, – людей, которые возделывали поля, собирали урожай, мололи пшеницу, чистили одежду, собирали цветы. Записи Белл-Центра об этих делах были исключительно безличными: «Выстирали белье». «Сделали сыр». «Закоптили мясо».

Из дома вышла молодая женщина в красном платье и распахнула входную дверь.

– Доброе утро, – окликнула ее Лина. – Я ищу архив семьи Белл.

Женщина посмотрела на часы.

– Нора уже должна была отпереть двери, – сказала она и направила Лину прочь от главного дома, по другой дорожке, которая вела на восток, к парковке.

– Тут пять минут ходьбы, – сказала женщина. – Наверняка наш архивариус, Нора Льюис, сможет вам помочь. Нора знает о семье Белл все.

Лина пошла по тропинке, которую указала ей женщина, обратно к стоянке, а затем вверх по крутому склону холма. На вершине она остановилась и увидела внизу одноэтажное прямоугольное здание без окон. Оно было похоже на современную тюрьму или наспех построенный временный корпус провинциального колледжа, хотя и выкрашен в тот же пасторальный белый цвет, что и главный дом. Здание, казалось, парило над газонами, ни внутри, ни снаружи никого не было видно, но входная дверь была распахнута настежь, и Лине показалось, что внутри горит свет. «Исторический архив Белл-Центра» – гласила вывеска.

Лина спустилась с холма и осторожно вошла внутрь. Зазвонил электронный колокольчик.

– Есть кто-нибудь? – позвала она.

Широкое помещение перед ней было застелено ковром темного, немаркого цвета. Несколько стульев, набитый книжный шкаф и круглый стол с аккуратными стопками книг и брошюр по искусству стояли слева от Лины; на стене висела табличка «Справочный зал». Перед Линой стояла длинная стойка высотой по грудь, сделанная из старого дерева медового цвета и, казалось, принесенная сюда из другого здания. Из-за этого экспоната появилась женщина с бледно-голубыми глазами, светлые волосы с проседью были заплетены в длинную косу, которая, змеясь, спадала на одно плечо, как ручной питон.

– Ну, доброе утро! – сказала она с веселой многозначительностью. Она была полной, но не толстой, с пышной грудью и множеством браслетов, которые тихо звякали при каждом движении. Такого выговора Лина раньше не слышала – он не был похож на телевизионный южный акцент, более мягкий и раскатистый, менее резкий.

– Доброе утро. – сказала Лина. – Вы – Нора Льюис?

– Виновна по всем пунктам. – Свободная темно-бордовая блуза без рукавов спадала с ее плеч, в ушах болтались золотые кольца. Из тех, кого Лина успела увидеть в Вирджинии, Нора Льюис больше всех была похожа на хиппи.

– Меня зовут Каролина Спэрроу. Надеюсь, вы мне поможете. Я юрист, готовлю коллективный иск, – начала Лина и поморщилась от собственных привычно-казенных фраз. – Я ищу информацию о Джозефине Белл, в частности, о том, были ли у нее дети. У меня мало времени, и я надеялась, что смогу ознакомиться с некоторыми вашими документами.

– О, дорогая, вы из Фонда Стэнмора? Оттуда уже приходили за нужными материалами.

– Вовсе нет. Я работаю в нью-йоркской юридической фирме «Клифтон и Харп».

Лина выудила из сумочки визитную карточку и протянула кремовый картонный прямоугольник с синим тиснением Норе Льюис, которая взглянула на нее без всякого интереса.

– А вы не пробовали обратиться в Историческое общество в Ричмонде? – сказала Нора, не взяв карточку. – У них просто куча информации об округе Шарлотта. Возможно, вы найдете там что-нибудь и о Джозефине Белл.

Лина была уверена, что Нора Льюис пытается отвлечь ее.

– Да, я уже была там, – ответила Лина. – И не нашла ничего полезного. Они-то и направили меня сюда. К вам. – Рука Лины, все еще державшая визитную карточку, зависла над стойкой. Глубоко вздохнув, Нора Льюис протянула руку и взяла визитку. Поначалу она читала, прищурившись и сморщившись, как от боли, но потом черты ее лица смягчились, брови приподнялись.