и свершить возмездие. По той же причине необходимо было сжечь и изготовленный в виде мумии гроб. (Разорители скифских захоронений на Алтае всё же были гуманнее: они только переламывали мумии ноги, чтоб не догнала, но «вечной жизни» покойного не лишали.)

...А золото и ценности мы поделили между собой, — продолжает Амонпанефер. — На мою долю пришлось 4 кит золота (меньше 40 [262] граммов, но скоро мы увидим, что это ложь; да и вообще о главном своём злодеянии Амонпанефер ещё не проронил ни звука). Потом меня арестовали. Но пришёл ко мне писец Хаэмипет, и я отдал ему свою долю.

Здесь в папирусе пробел. Надо думать, высокий суд заинтересовался продажным чиновником, освободившим преступника за взятку. Место оставили для записи допроса; но о подкупе писца Амонпанефер расскажет лишь спустя девять дней.

А покуда в суд привели рыболова Панахтемипета. «Они, — признался сообщник мародёров, — попросили перевезти их ночью на западный берег. Когда я их перевёз, мне было велено вернуться за ними завтра. Вечером следующего дня я вернулся и перевёз их обратно. Спустя несколько дней мне заплатили 3 кит золота».

Затем Амонпанефер был допрошен во второй раз, и снова, выдержав побои, он не сказал главного — про ограбление пирамиды. Он сознался лишь в ограблении нескольких усыпальниц знатных людей — втроём с каменотёсом Хапиуром и камнерезом Хапио. Мумию опахалоносца фараона они на этот раз сожгли прямо в гробнице.

Наконец, перед судом предстал для допроса медник Паихихет. Амонпанефер не упоминает его в числе своих сообщников; судя по всему, это были разные шайки. Паихихет назвал троих медников, плотника и работника некрополя, бывших с ним в гробнице вельможи. Награбленное имущество они продали где-то на пристани. А на Запад их перевозил всё тот же рыболов Панахтемипет.

Второй папирус датируется 18-м днём 3-го месяца Половодья — то есть четырьмя днями позже. Начальник стражи некрополя Пауро заявил, что осквернены не только гробницы вельмож, о которых шла речь в суде, но и священное погребение бога — фараона Аменхотепа I, да живёт он, да благоденствует и да здравствует вовеки. По этой жалобе градоначальник Хаэмуас и дворецкие властелина отправили инспекцию для осмотра некрополя.

«Пирамида[79] Аменхотепа, — гласит инспекторский отчёт, — погребальная камера которой находится на 120 локтей в глубину <...> проверена в этот день. Найдена целой.

Пирамида фараона Иниотефа была найдена нарушенной грабителями, сделавшими подкоп в 2 1/2 локтя в её северной стороне. Но грабители не сумели проникнуть в неё».

Целы были и усыпальницы других фараонов — все, кроме одной: фараона Себекемсафа (XVII династия). Она была найдена повреждённой грабителями, пробуравившими отдалённейшую комнату её пирамиды <...> Погребальная камера фараона была найдена пустой от её владыки, — да живёт он, да здравствует и да благоденствует! — и от его супруги. [265] Грабители наложили свои руки на них. Вельможи рассмотрели подкоп и обнаружили способ, каким грабители наложили руки на этого фараона и его царственную супругу.

Из десяти царских усыпальниц разграбленной оказалась только эта, но что касается погребений вельмож, — обнаружено, что грабители их всех повредили; их владельцы выброшены из своих гробов и саркофагов и брошены на землю, а их погребальная утварь вместе с золотом, серебром и ювелирными изделиями разграблены.

Пауро доложил об этом вельможам и дал им список грабителей. Отсюда мы можем догадаться (а запись в папирусе скоро это и подтвердит), что с арестом двух грабительских шаек многим служителям Города Мёртвых стало не по себе, и доносы посыпались как из рога изобилия (разумеется, в том числе и ложные, как увидим абзацем ниже). Пока же все, кого Пауро назвал, были арестованы и заключены в темницу. Они были допрошены и сказали то, что случилось.

На следующий (19-й) день на допрос был приведён медник Пахар. Не выдержав побоев, бедняга оговорил себя — что якобы он проник в гробницу Рамсеса III, и вынес оттуда немного вещей, и присвоил их. Но воздадим должное сынам тех жестоких времён: при всей жестокости они добивались истины, а не только признания. Медника отвели в некрополь и велели показать погребение, о котором он сказал, что ограбил его, и медник не смог. Вельможи приказали допросить медника тяжким допросом посреди долины, но не было обнаружено, что он знает какое-либо место. <...> И он поклялся собственным избиением, отрезанием своего носа, ушей и сажанием на кол, говоря: «Я не знаю здесь никакого места».

Тогда вельможи осмотрели гробницу Рамсеса III и нашли, что она цела. По этому случаю в некрополе устроили праздник: вельможи повелели всем людям некрополя обойти Запад в великом шествии.

Однако вечером того же дня Несиамон и Пасар встретили каких-то чиновников некрополя, и Пасар им сказал: «Что до шествия, которое вы сделали сегодня, это вовсе не шествие, а ваша радость». Мы знаем об этом из доноса Пауро, подслушавшего их разговор. «Я обнаружил Несиамона, вельможу, и Пасара, правителя города, когда они перебранивались с людьми некрополя подле храма Птаха. И Пасар сказал этим людям: Вы ликовали надо мною. <...> Или же вы ликуете относительно того, что вы были там, проверили гробницу и обнаружили её целой, хотя повреждена гробница фараона Себекемсафа и его царственной супруги?" У Пасара есть донос о весьма тяжких преступлениях, содеянных людьми некрополя, и нельзя умолчать о них, ибо это преступления великие, подлежащие или казни через нож, или сажанию на кол, или наложению какого-[264]либо другого тяжёлого наказания. Услышал я эти слова и вот, докладываю их перед моим владыкой, ибо было бы преступлением такому, как я, услышать подобные слова и утаить их».

Основательность обвинений правителя Фив суд рассмотрел спустя день. Но в папирусе здесь неясное место. Привели каких-то трёх медников — совсем не тех, чьи имена назывались при первом допросе; и было обнаружено (можно представить, после каких побоев), что эти люди не знают гробницы, относительно которой Пасар высказал свои обвинения.

«Пасар был признан неправым», — гласит папирус. А что же с невиновными медниками? Им дали свободу, но — передали в этот день верховному жрецу Амона-Ра, царя богов. Из этого же самого папируса мы знаем, что верховному жрецу «передали» и всех преступников, подлежащих казни...

И вот последний папирус — 23-й день 3-го месяца Половодья. Амонпанефер рассказывает всю историю своей шайки. Поначалу они грабили вдвоём с каменотёсом Хапиуром, а четыре года назад объединились с другими работниками некрополя, знавшими о богатых погребениях, и вскоре ограбили пирамиду Себекемсафа. «Мы взяли наши медные инструменты, — свидетельствует