Отрицательно покачав головой, ответила:

— Возможно, Камали согласится меня приютить.

— Ясно, — холодно произнес бывший Владыка.

В следующий миг я едва удержалась от порыва ветра, но даже если бы и не удержалась, дракон подхватил быстрее, чем я начала падать. Рывок, и дворец повелителей начал стремительно уменьшаться под ногами, а я покрепче обняла пакет с печеньем, чтобы не рассыпать его.

* * *

«Весеннюю капель» узнала издали — здесь в саду все так же сияли красные бумажные фонарики, да и перезвон капели слышался на расстоянии. И больше ничего — ни голосов, ни шума, словно все уже спали.

Но когда Черный дракон опустил меня перед входом в гостиницу, двери распахнулись и на порог выбежала Камали. Драконица замерла на миг, глядя на меня так, словно вообще не могла поверить, что видит, а после бросилась ко мне, налетела, стиснула в объятиях и едва слышно выдохнула:

— Моя девочка, ты жива!

У меня слезы навернулись на глаза, и ответить… я даже ничего не смогла ответить. Оно и к лучшему, потому что почти сразу нас с Камали накрыл порыв ветра, и Черный дракон, оставив рядом мою сумку, улетел не прощаясь.

Хозяйка гостиницы устояла и удержала меня тоже, а после, отпустив, посмотрела в небо, где уже даже силуэта дракона видно не было, и прошептала испуганно:

— Ох и что же теперь будет?!

— Все хорошо будет, — заверила я.

Камали сначала отрицательно покачала головой, но потом посмотрела на меня, улыбнулась и заверила:

— Главное, что ты уже дома, милая, а остальное такие мелочи. Идем, расскажешь мне все.

Рассказывать пришлось не только Камали. Хатор, как узнал, что я вернулась (а просто Камали, как в гостиницу зашла, так и закричала на все здание: «Милада вернулась!»), так вот, примчались и Хатор, и служанки, и даже — я прямо глазам не поверила Древний присеменил. И вот именно дракоша, не сбавляя скорости, налетел на меня, обнял мои ноги лапками и заголосил слезливо:

— Вернуууулась! Не бросиииила! Сокровищницу напоооолним!

— Наполним, наполним, — осторожно придерживая пакет с печеньями, я погладила огненно-красного дракончика по голове. — Если хочешь, можем прямо сейчас идти пирожками торговать.

— Правда? — на меня недоверчиво посмотрели.

— Правда, — улыбнулась я.

— Уйиии! — выкликнул, развернулся и умчался прочь на кухню… кажется, добывать пирожки.

И, судя по его энтузиазму, продавать мы их действительно пойдем сейчас.

— Утром, — обнимая меня, сказал Хатор. — Я только тесто поставил, сейчас начинкой займусь, так что выпечка будет готова утром. Этот обжора с горя все пирожки слопал сам, сюда приковылял с пустой корзиной и печальной повестью об изменчивости сердца глупой девы, которая предпочла спасать всякую мерзость, вместо того чтобы помочь благородному делу наполнения сокровищницы. Ну как ты, милая?

— Все хорошо, — заверила я, чувствуя себя… да, как дома я себя здесь чувствовала.

А потом мы сидели на кухне, и, пока дракончик бегал от одной сковороды с жарящимся мелко нарубленным мясом до другой, где тушилась капуста, я в общих чертах рассказывала о Серой хвори и о том, с каким трудом нам с бывшим Владыкой удалось докопаться до причины болезни Гаррата. Когда упомянула бывшую невесту обоих братьев, Камали возмущенно вскрикнула, Хатор лишь печально произнес: «А такая семья уважаемая и еще две дочери на выданье…»

В общем, как бы все было хорошо: и Гаррата-Ррат-Эгиатара вылечить удалось, и измену обнаружить, и магов спасти, и себя от выгорания обезопасить, а все равно на душе было грустно, причем не только у меня.

— Гаррат теперь к власти вернется, — с явным ожиданием грядущих неприятностей произнес Хатор.

— Налоги поднять ему Вла… Главнокомандующий не даст теперь, сам же отменил их, — с надеждой произнесла Камали. — Опять же, границы откроют, торговля пойдет. Хорошо все будет! Наверное…

— Наверное, — эхом отозвался Хатор.

Драконы переглянулись, а я просто не могла не спросить:

— Неужели Гаррат настолько плохой правитель?

— Не то чтобы плохой, — уклончиво ответила Камали, — но и хорошего мало… чрезвычайно мало. Ну да Главнокомандующий, говорят, в столичной крепости обосновывается, а значит, под контролем ситуацию держать будет.

И вдруг в кухню бесшумно открылась дверь и неслышно вошел дракон в черных доспехах. Посмотрел на нас выразительно и тихо произнес приказным тоном:

— Из кухни не выходить. В гостинице — фальшивая госпожа Радович.

Мы как сидели, так и остались сидеть, дракончик чуть не сверзился с табурета, на котором стоял, чтобы удобнее было капусту помешивать. А бесшумный визитер так же бесшумно и вышел, оставив нас в полном шоке.

— Личная гвардия Главнокомандующего, — едва слышно произнес Хатор. — То-то интуитивно я чуждое присутствие ощутил, а вот увидеть никого не смог.

Камали же выразительно посмотрела на меня и спросила:

— Фальшивая госпожа Радович?!

И мне пришлось рассказать о нападении магистра Воронира, и о его попытке сделать полный слепок моей ауры, и даже невольно обмолвилась о том, что, кажется, в планах бывшего спасителя и наставника значится моя скорейшая смерть.

Тут оба они — и Камали, и Хатор — как-то напряглись. Переглянулись и разом посмотрели на дверь.

— Что? — испуганным шепотом спросила я.

Драконы, не сговариваясь, встали. Хатор прошел к плите, извлек из-за нее ножны, из них длинный тонкий изогнутый меч и встал так, что оружие совершенно не было видно. Камали отошла к окну, и в ее руке блеснул кинжал, с которым я лично не хотела бы знакомиться, — судя по блеску, это была магическая штука.

— Что происходит? — переспросила, пугаясь еще сильнее.

Камали глянула на меня, указала мне на дверь в кладовку и спокойно сообщила:

— Ты спустилась по лестнице. Идешь сюда… Давай в кладовку, Милада.

Но я осталась сидеть, глядя на древнего. Дракошик что-то напевал себе под нос, продолжая помешивать капусту и никак не реагируя на происходящее.

— В кладовку! — напряженно повторила Камали.

А я подумала, что, быть может, магистр Воронир не будет нападать, если меня не увидит? Может, решив, что подлог не раскрыт, он просто уйдет и не причинит никому вреда?

Торопливо поднявшись, я юркнула в кладовую, неплотно прикрыв дверь так, чтобы в случае чего броситься на помощь.

И вовремя.

Почти сразу же открылась дверь и… вошла я. Несколько нервная, с растрепавшейся косой и чуть кривовато сидящем на мне платье, но я.

— Добрый вечер, — сказала я, обводя напряженным взглядом всех присутствующих.