Кровососы – ребята со странностями, они вполне могли уговорить Грация устроить небольшое, но щекочущее нервы представление с применением обученных челов, которые будут биться до последнего. В заведении случится почти настоящее побоище, стрельба, возможно, взрывы, а затем жених с невестой помпезно высушат челов под одобрительные вопли гостей. Ну, типа, ещё один подарок от любящего папы… Небось даже произнёсут что-нибудь слюняво-пафосное над их телами…

– Вот для чего они притащили сюда импортных террористов – местных задействовать нельзя, могут появиться вопросы, а чужаков искать не станут.

Третий вариант имел столько же прав на жизнь, сколько и два остальных.

– Глупо же я буду выглядеть, если прибью Виолиция в разгар карнавала.

Всё могло быть, а значит, следует вести себя осторожно.

Альфонсо поразмыслил и решил, что всё равно пойдёт за странными челами и посмотрит, какая версия окажется правильной.

И станет действовать по обстановке.

* * *

– На всю операцию – не более двух минут. – Лебененко помолчал, внимательно оглядывая сидящих перед ним парней, и продолжил: – Цели будут сидеть здесь. – Указка проехала по доске, на которой была нарисована фломастером схема «Специального приглашения», и замерла у квадратика на берегу реки. – В деревянной беседке. Соответственно, мы заходим с воды.

– Как в Эквадоре.

– Как в Конго, дубина.

– Может, и там…

– Давайте не будем предаваться воспоминаниям, – предложил Лебененко. – Оставим их на благостные вечера у камина.

– Оставим.

– ОК…

Помимо самого Лебененко, в группу входили четверо. Два поляка: Бшезик и Полубшезик, здоровенные, как экскаваторы, но при этом, к сожалению, тупые. Выросли они то ли под Краковом, то ли в Лодзи, Лебененко не уточнял, и, сообразив однажды, что ничего, кроме карьеры сантехника или звезды мужского стриптиза, им не светит, дружно возмечтали о французском гражданстве и отправились наниматься в Иностранный легион. В Саутгемптон. Выслушав дурацкую историю, английские полицейские решили, что перед ними албанские наркодилеры, крепко избили, бросили в камеру и совсем уж собрались депортировать в Косово, но случайно оказавшийся в околотке следователь из Лондона опознал польскую речь и объяснил коллегам, что они ошиблись. Здоровяков осмотрели, признали годными к строевой, отговорили от Иностранного легиона, пообещав английское подданство, и стали использовать для грязных дел.

Третьим и четвёртым членами группы были Саласпилс и Эстас, которые о себе вообще ничего не рассказывали, а Лебененко и не спрашивал. Ему было достаточно того, что ребята хорошо работают в команде, давно прошли боевое слаживание и готовы были исполнить любой приказ.

– Сколько лодок? – осведомился Штуттгоф.

– Две.

– Не мало?

– Нормально.

– А что с маскировкой? – прищурился Бшезик. – Мы не можем пойти по воде в снаряжении.

– Трое пойдут: лягут на дно, и их не будет видно, – ответил Лебененко. – Водители будут изображать гонки, подведут лодки к берегу, накинут основную сбрую после начала атаки и составят вторую ударную волну.

– За рулём будешь ты и…

– И Салас, – решил бывший русский. Третий номер кивнул. – Теперь о целях…

– Я слышал, будет нечто неожиданное? – Сегодня Бшезик был на удивление говорлив. То ли водки успел выпить, то ли покурил что-то весёлое. А может, просто настроение поднялось перед делом.

– Очень неожиданное, – подтвердил Лебененко. – Цель – гражданские местные… И три англичанина.

– Настоящих?

– Первого сорта.

– Дипломаты? Бизнесмены?

– Члены «Клуба охотников на вампиров».

– Врёшь! – не удержался Полубшезик. Он слышал об этом заведении, и потому глаза его округлились настолько, что командир испугался – не выскочат ли?

– Не вру.

– Интересная задача.

– Я знал, что тебе понравится. – Лебененко чуть повысил голос: – Англичан будет сопровождать наш Стив. Помните его?

– Обижаешь.

С афробританцем все четверо не раз ходили на задания и относились к нему с огромным уважением.

– Стива не трогать. Он уходит вместе с нами.

– С удовольствием. – Как ни крути, а евроафриканец был своим, солдатом, и убивать его парням не хотелось. Убили бы, конечно, получив приказ, но без души, просто выполняя работу.

– Возможно, Стив поедет с посылкой.

– Что за посылка? – насторожился Салас.

– Стив должен взять заложника, – скупо ответил Лебененко. – Это всё, что нам положено знать.

– Операция шире, чем нам рассказали?

– Намного.

– Как всегда.

– Всё в порядке, парни, у нас с вами обычное задание, которое нужно выполнить…

* * *

– Прекрасно, прекрасно… – Верен, старый кардинал Носферату, ещё раз оглядел убранство павильона, в котором будут коротать первую ночь новобрачные, и улыбнулся: – Великолепно.

Носферату заслуженно считались самыми омерзительными – внешне – представителями семьи Масан: большие, чуть неправильной формы головы, у многих – лишённые волос, глубоко запавшие глаза, тонкие губы, большие уши, неприятной формы зубы… Облик Носферату был отвратителен, поэтому улыбка кардинала, больше походящая на чудовищную гримасу, могла напугать кого угодно, но только не Григория – он сам был такой.

– Кровать та самая?

– Проверил лично, – кивнул епископ. Увидел строгий взгляд кардинала, позволил себе короткую усмешку и уточнил: – Исключительно по документам. Ложе застелено и ждет своих первых за тысячи лет хозяев.

– Не думал, что ты такой романтик, – хмыкнул Верен, разглядывая старинную кровать.

– Обстоятельства навевают.

– Верно… – Кардинал потрогал пальцем резную спинку. – Красота, тишина и покой… Что ещё нужно после шумного бала?

– Согласен.

Убранство павильона и в самом деле производило впечатление.

Остатки упаковки и грязь с обуви давно исчезли, зато появился диванчик, а ещё пара удобнейших кресел, столик, маленький холодильник, пушистый ковёр, драпировка, зеркала, корзины и вазы с цветами, но главное – убранство кровати: чёрный шёлк, кружева, множество подушек… В павильоне хотелось остаться навсегда.

– Концы постарались?

– Граций лично проверял и перепроверял.

– Хорошо… – Верен отошел к двери, постоял, поразмышлял, после чего осведомился: – Я слышал, вокруг шастали подозрительные челы?

– Они даже приходили в «Приглашение» с разведывательным визитом, – спокойно уточнил Григорий.