– Граница, товарищ чекист, – прокричал рулевой, – я сворачиваю!

– Вперед! Вперед! – Буевич направил на милиционера револьвер.

– Граница же! Эстония!

– Вперед я сказал!

До преследуемых оставалось метров двадцать – сидевший за рулем обернулся, и гэпэушник увидел, что это Тараканов. Маслова видно не было.

Станислав Адамович лег на дно, положил ствол револьвера на борт лодки, и стал ловить фигуру шпиона на мушку. Вдруг таракановская лодка резко вильнула в сторону и очутилась намного правее по курсу. Буевич выругался, встал на одно колено, собираясь еще раз прицелиться, но тут неведомая сила подняла его в воздух и кинула в воду…

Когда впереди показались острова дельты, Осип Григорьевич переместился к мотористу, достал револьвер и сунул ему в живот.

– Правь к берегу! – тихо сказал он.

Рулевой еще не успел сообразить, что происходит, как сидевший на носу Маслов тоже достал револьвер и закричал:

– Спокойно, граждане! Мы – эстонские белогвардейские шпионы и сейчас направляемся на родину. Кто-нибудь из вас хочет с нами?

Рыбаки растерянно молчали.

– Раз никто не хочет, то сейчас подойдем ближе к берегу и всех вас высадим.

– А лодка? – спросил старший.

– А лодку мы конфискуем для целей контрреволюции!

На глазах у старика показались слезы.

– Что же вы, ироды, делаете! Нам же ее только месяц, как выделили. Как нам теперь рыбу ловить? Чем семьи-то кормить?

Теперь растерялись захватчики.

– Лодку вам наше правительство вернет, – неуверенно начал Тараканов.

– Вернет! Как жа, держи карман шире! – кипятился старик. – Тьфу на тебя, анжанер хренов!

Осип Григорьевич отодвинулся от рулевого, достал из кармана бумажник и вытащил оттуда все советские деньги.

– Вот – компенсация вам, – сказал он, протягивая купюры старику. – Если лодку не вернут, новую купите.

Рыбак недоверчиво взял деньги и, послюнявив палец, начал их пересчитывать. Закончив счет, он заметно повеселел.

– Вещички дозволите забрать?

– Берите все, что унесете.

У острова рыбаки попрыгали в воду и, когда лодка, за руль которой сел Маслов, набрала ход, даже помахали им вслед руками.

Над озером уже сгущались сумерки.

– Как же мы дорогу найдем, когда стемнеет? – с тревогой спросил Тараканов.

– Не боись, Оська, найдем. Вон, вишь, – Маслов поднял вверх руку, – Полярная звезда зажглась. Она все время справа по курсу должна быть. Не боись, я тебя в лучшем виде доставлю.

До места оставалось несколько километров, солнце почти село, и вместо дневной духоты воздух наполнился вечерней прохладой. С эстонского берега дул теплый ветерок, настроение было самым чудесным.

Тараканов смотрел вперед и мечтал о скорой встрече с Настей и сыном. Он так погрузился в свои приятные мысли, что не сразу услышал тревожный голос Ивана:

– Оська, Оська, смотри! – Маслов показывал налево. Взглянув в эту сторону, Осип Григорьевич увидел окрашенный в серый цвет катер, летевший им наперерез, а оглянувшись назад, обнаружил, что за ними несется рыбацкая лодка, на носу которой стоит человек и машет револьвером.

– Погранцы! – Иван до упора открыл дроссельную заслонку, и лодка, задрав нос, понеслась к границе.

Осип Григорьевич примостился рядом с Масловым и с тревогой наблюдал, как расстояние между ними и преследователями стремительно сокращается.

– Жми, Ваня, жми! – прокричал он, дернулся было за револьвером, но тут же убрал руку.

Они пересекли курс катера, и тогда с него ударил пулемет. Осип Григорьевич упал на дно, сверху навалился Маслов. Лодка потеряла управление и стала рыскать из стороны в сторону.

– Руль, Ванька! – Тараканов перевернулся, сбросил с себя товарища, схватился за руль, оглянулся – моторка продолжала преследовать. Он посмотрел вперед, и вовремя – прямо по курсу увидел огромное бревно. Беглец резко повернул руль, лодка накренилась на правый борт и чудом разминулась с опасной преградой.

Маслова перевернуло на спину, и Тараканов увидел, что вышиванка друга вся залита кровью.

Сзади послышался грохот – лодке преследователей с бревном разойтись не удалось. Огромный ствол пробил деревянное днище ниже ватерлинии. Пробоина была так велика, что судно ушло под воду за несколько секунд.

Тараканов снизил скорость.

– Аааа! – В воде бултыхался и кричал человек. – Тону! Спасите!

Осип Григорьевич остановил двигатель и бросился к Маслову. Иван лежал, уставившись невидящими глазами в ночное небо.

– Помог… – человек захлебывался, – помогите!

Тараканов запустил мотор, резко развернул лодку и направил ее прямо на утопающего.

Буевич плавать не умел, но, очутившись в воде, бешено заработал руками и ногами и вынырнул на поверхность. Сапоги неудержимо тянули назад, пиджак стеснял движения. Гэпэушника охватил леденящий душу страх. Он представил всю находящуюся под ним толщу воды и заорал изо всех сил.

Когда силы уже почти кончились и хотелось бросить бороться и спокойно пойти ко дну, звездное небо заслонила тень и голос сверху прокричал:

– Цепляйся за багор!

Рядом с головой в воду плюхнулась деревянная палка с большим металлическим крюком на конце. Сотоспор схватился за нее обеими руками. Палку потянули к лодке, и через несколько секунд он оказался у борта.

– Хватайся за борт и двигай к корме! – приказал человек в лодке.

Буевич с трудом заставил себя отцепить правую руку от багра и тут же схватился ею за планширь. К корме он пробирался осторожно, переставляя руки на короткое расстояние. Когда очутился у мотора, человек в лодке протянул ему руку:

– Подтягивайся!

Станислав Адамович перевалился через борт и упал на дно, лихорадочно дыша.

Когда он немного пришел в себя и открыл глаза, то увидел, что рядом лежит Маслов с залитой кровью грудью. Буевич, работая локтями и ногами, задом отполз к носу.

Тараканов сидел у двигателя, зажав руль под мышку и курил, держа в другой руке револьвер. Лодка быстро шла на запад.

– Ну и что мне с тобой делать? – спросил Осип Григорьевич спасенного, выбрасывая окурок в озеро.

Буевич сел на банку:

– Доставить обратно в Советскую Россию, а самому сдаться и сдать похищенное. Это вам зачтется при вынесении приговора.

– Ты по жизни дурак, или это тебя бревном по голове ударило? – Тараканов выбил из пачки еще одну папиросу. – Ты моего товарища убил и вместо того, чтобы каяться, сдаваться меня агитируешь. – Он сунул папиросу в рот, положил револьвер рядом, не спеша достал из кармана спички, чиркнул, выпустил струю дыма и опять взял револьвер.