Винсент в надежде оглянулся, прикидывая, как лучше поступить. Большая площадь, на которой он оказался, едва вмещала всех желающих посмотреть на процессию самозванки. Тысячи людей вокруг – толпа была ему на руку, потому что королевская стража, пребывавшая на площади в устрашающем количестве, все равно не справлялась со взбудораженным народом. Винсент прошел перед бледнолицым стражем, и тот не обратил на него никакого внимания. Вообще, представители закона с бегающими глазами и вспотевшими лбами выглядели в этот вечер не лучше слабой и замученной Адалин.

Рядом бледнолицый страж подметил коллегу и устремился к нему, уронив на ходу свой головной убор. Винсент проследил за тем, как мужчина со шляпой в руках слушает своего напарника, совсем мальчишку, и удивился, увидев на его лице кровоподтек, но не смог ничего расслышать. Ему оставалось только наблюдать, как напуганный юнец отчаянно машет рукой в сторону, противоположную от храма, а после направляется туда с бледнолицым стражем, на ходу распихивая людей локтями. Винсент решил, что и помимо его маленького отряда в Мурусвальде королевской страже есть чем заняться.

Нереида, надо отдать ей должное, не утомляла его разговорами, привлекая внимание, только когда командир выбирал не ту дорогу.

– Есть предложения, как нам подобраться к Евандеру? – спросил Винсент. Глупо было надеяться, что она найдет еще какой-то тайный ход, который мигом решит их проблему. Но, возможно, вместе они что-то придумают.

Нереида покачала головой – ей не нравилась площадь. Тот, кто жил в Мурусвальде хотя бы несколько лет, не раз был свидетелем казней, проводимых по решению монахов на площади перед лицом Санкти. Нереида попала в город относительно недавно, но поместила себя в ряды неудачников – нельзя посчитать за счастье увидеть казнь в воскресный день, направляясь на рынок, расположившийся на соседней улице. С этого момента храм стал для нее чем-то вроде памятника человеческому хладнокровию. У этих высоких, темных стен, не в пример светлым оттенкам города, забирали жизни одних людей, чтобы придать смысл существованию другим. «Как вера во что-то может быть настолько пугающей?» – Нереида не понимала и не желала понимать.

Служанка, потирая озябшие руки, тут же позавидовала длинным рясам монахов, полностью закрывавшим их фигуры, не в пример ее собственному наряду – в спешке поверх рабочего платья она надела только легкую накидку с рукавами до локтя. «Переодеться бы, что ли», – подумала бывшая служанка, и выход из ситуации нашелся сам собой.

– Винсент! – свистящим шепотом позвала Нереида, дергая командира за рукав. – Я знаю, как попасть внутрь храма и как заставить Евандера без подозрений отойти от принцессы.

Лукавость, почти утерянная за последний месяц, вновь ожила в ее душе тонким ростком.

– У Евандера ведь длинные волосы?.. – спросила она.

Величественный город накинул на свой светлый лик ночную маску и спрятался во мраке; Ада едва понимала, куда бредет. Леверн выпустил ее руку всего на мгновенье, но этого оказалось достаточно – повернув за угол изящного двухэтажного домика на пересечении узких улиц, принцесса потерялась.

Горожане, прекрасно ориентировавшиеся в сети тонких, как вены, проулков, походили на сытых пауков – им не было дела до бабочки, запутавшейся в липкой паутине. Ада шагала осторожно, почти крадучись, и внимательно смотрела по сторонам, надеясь увидеть Леверна. Она с ужасом представляла, как рассердится на нее добрый рыцарь и, что еще страшнее, как отреагирует Винсент, узнав о ее беспечности.

«Попрошу Леверна умолчать об этом», – решила она, резко отметая душевные терзания. Но, продолжая идти темными улицами в толпу спешащих горожан, Ада все больше ощущала, как в ее душе растет страх. Она была одна.

В этом чувстве не было ничего легкого и прекрасного, сродни той свободе, какую ей довелось испытать в яблоневом саду. Мурусвальд казался ей негостеприимным, он олицетворял кичащихся аристократов, гордых и холодных. Адалин должна была чувствовать себя комфортно, поскольку с рождения жила среди роскоши, вот только с каждым шагом вдоль голубых стен богатых домов она все больше чувствовала – это не ее место. Принцесса старалась проникнуться этим уголком королевства, пока есть шанс, но перед второй столицей она не потерпела поражения.

Адалин вздрогнула, пытаясь собрать воедино разбредшиеся мысли. У нее мало времени и глубоко задумываться, даже на ходу, некогда, тем более Винсент учил ее быть внимательной. Хорошо, что патрульные в парадной форме торопились либо к храму, либо, наоборот, к границе города и до девушки, которая прятала лицо под тяжелым капюшоном и медленно брела по улице, им не было никакого дела.

Адалин увидела, что дальше по улице толпа полностью закрывает проход. В воздухе витало недовольство; принцесса слышала отголоски ругани, приглушенной гулом многочисленных зрителей. Она подошла вплотную к стоящим впереди людям, надеясь рассмотреть хоть что-то. Перед ней показались лишь спины приодетых к празднику горожан разного сословия: она приметила простого лекаря, не снявшего белого халата и в выходной день, и ухоженную девушку, чьи длинные воздушные юбки на кринолине подминались обувью галдящих зевак, которая высоким голосом громко жаловалась и осуждала невнимательных горожан, стараясь спасти богатый наряд от расправы. Однако выказывать уважение госпоже, находящейся среди простых людей, никто не спешил – развернувшееся перед все прибывающим народом действо было гораздо интереснее возмущений девушки.

Госпожа снова нервно дернула подол своего пышного платья, пытаясь освободить наряд из-под обуви мужчины. Он не обратил на движение никакого внимания, усиленно вытягивая шею, чтобы хоть краем глаза увидеть драку королевской стражи, которая, судя по ропоту в толпе, сейчас и происходила. Весть передавалась из уст в уста, обрастая домыслами: если впереди наблюдатели видели, что размахивающих мечами стражей было не больше двадцати, то застрявшие позади любопытные жители города уверяли, будто в драке участвует более пятидесяти человек.

Внезапно мужчина шагнул вперед, желая протиснуться поближе, и платье незнакомки наконец оказалось на свободе, но, к несчастью, она в это же время особенно сильно дернула юбку. Потерявшая равновесие девушка едва не упала на Адалин.

– Ой-ай-ай! – Женское сопрано, вытянутое быстро отпрянувшей барышней, резануло слух принцессы. – Ты что, невидимка?! – возмутилась незнакомка, насупив веснушчатый нос. Судя по интонации, она не испытывала угрызений совести. Девушка окинула Адалин заинтересованным взглядом и спросила: – Что это у тебя?

Ада не успела увернуться – теплые, тонкие, словно у музыканта, пальцы бесцеремонно притянули ее кисти поближе к лицу обладательницы наглого характера. Девушка в упор уставилась на серебряные когти.

– Вот это… штучки! – Она не смогла найти другого обозначения столь необычному аксессуару и продолжила наседать на Адалин: – Вещица на заказ? Иначе я похожее украшение уже бы видела. Кто мастер? Красивые кольца. Так необычно! – не жалела комплиментов восторженная девушка, рассматривая ритуальные когти.