Адалин собралась. Выдернув руки из цепких пальчиков любопытной незнакомки, принцесса спрятала их за спину. Адалин сразу поняла, что девушка перед ней чувствует себя в своей песочнице, даже если песочницей был целый город. Искорки хитрости в ее глазах не давали Аде чувствовать себя в безопасности; она интуитивно знала, что завести дружбу с этим юным созданием не выйдет, даже если бы такое желание возникло.

Адалин злилась на себя. Сегодня она совершала ошибку за ошибкой, и сейчас необходимо как-то улизнуть от вопросов незнакомки, да и Леверн точно ищет ее.

– Я, пожалуй, пойду, – попыталась уйти принцесса, пятясь.

– Да постой! Я не кусаюсь. Ну же, скажи, где взяла украшения! Я в долгу не останусь, – добавила девушка. Драка стражей ее больше не интересовала.

Аду неожиданно озарило. «Разве можно упускать шанс, когда он сам приплыл в руки? Прости, Леверн».

– Мне нужна помощь, – сказала Адалин, выпрямившись. – Я хочу попасть к храму и увидеть принцессу, но не знаю, как поспеть туда вовремя. Помоги мне, и я подробно расскажу, где найти мастера, который сделал мне когти.

– Когти, – повторила незнакомка, слегка протянув гласную «о», будто смакуя новое слово. – Договорились. – Не мешкая, она подняла руку вверх. Подобный жест – кисть в полуобороте – Адалин уже видела. По нему к гостившим в замке отца господам сбегались слуги.

У незнакомки жест был отработанным и изящным, он как бы говорил «я привыкла к повиновению других». На молчаливый призыв сбежались четверо – две служанки и два охранника, послушно склонили головы. Они были одеты в одинаковую синюю форму, не такую строгую, как у прислуги в замке, но не менее эффектную. Адалин не увидела монограммы, по которой можно было бы определить, к какому знатному роду принадлежала новая знакомая – похоже, та стремилась остаться неузнанной. Адалин это желание было знакомо.

– Подготовьте карету и одно из моих платьев. Это запачкалось, – приказала ее собеседница, и слуги исчезли по ее поручению. – Я не люблю жаловаться слугам, – пояснила госпожа, неверно истолковав долгий взгляд Адалин. – А тот невежа свое еще получит.

Ада рассеянно кивнула.

– Меня зовут Церес, – неожиданно по-доброму протянула любопытная девушка – интонация разительно отличалась от той, с которой она обращалась к прислуге. Пусть в ней и не было презрения, с которым узколобые дворяне привыкли разговаривать с челядью, но явная надменность обрисовала для Ады характер Церес. Таких людей в замке она видела бесчисленное множество и настолько привыкла к их поведению, что никогда и не думала, что можно иначе.

Но отныне она жаждала задумываться о каждом действии, которое ранее, по ее мнению, не стоило никакого внимания, будь то обращение к служанкам или наказание, с легкостью назначаемое другими от ее имени. Она видела, что можно поступать иначе: ей нравилось, как строго, но справедливо общался Винсент с подчиненными в процессии до нападения; то, как Леверн, будучи по положению выше Нереиды, отмахивался от официозного обращения; то, как относились к ней ее друзья, – они не стали бы ей близки, если бы выполняли в поездке все предписания поведения с особой королевской крови.

– Ты какая-то рассеянная, – обиженно подметила Церес, не в силах терпеть невнимательность новой знакомой, и надула губы. – А вот и карета! Стоит поторопиться к храму, если мы хотим попасть внутрь.

Они прошли через толпу, и Адалин уже успела сесть в карету, когда Церес схватили за руку, выше локтя, крепкие мужские пальцы.

– Да как вы смеете!.. – начала девушка, оборачиваясь. За долю секунды она успела про себя нелестно обругать слугу, посмевшего ее коснуться, но увидела перед собой рыцаря.

Адалин, выглянув из окошка кареты, испытала чувство вины – Леверн, державший руку Церес, выглядел как загнанная лошадь: его грудь вздымалась от учащенного дыхания, а пряди волос прилипли ко лбу; в целом его облик выражал крайнюю злость.

– Я… – Адалин высунулась было из кареты, чтобы оправдаться, но ее тут же грубо оборвали:

– Замолчи.

– Вот это встреча. – Церес хитро сощурила глаза и с неприкрытым отвращением выдернула руку из крепкой хватки Леверна, даже тряхнула ее, словно пытаясь избавиться от грязи.

– Если у меня останутся синяки – я спущу на тебя всю охрану из поместья.

– Отлично, давно мечтал начистить их довольные физиономии. – Едкий, будто дым от костра, тон голоса рыцаря удивил Адалин. «Откуда подобные интонации?»

Адалин знала, что Леверн зол на нее, но сейчас он срывался на невинной девушке, с которой, как оказалось, был знаком. «Вновь бывшая возлюбленная? Она достаточно молода – едва ли старше меня. С Леверном она точно в плохих отношениях, но слуги не пытаются защитить ее. Боятся? Но и от мужчины, что протоптался по ее платью, они тоже не спешили ее уберечь.»

– Угрожать будешь младшей сестре. Хотя постой, самая мелкая в семье – ты. Увы, никто твои жалкие попытки не оценит, – процедил рыцарь сквозь зубы. Церес рванула к Леверну, намереваясь дать пощечину выскочке, но он отступил, легко избежав женской атаки, и резким движением открыл дверцу кареты.

– Вылезай, – приказал он.

– Она согласилась подвезти меня до храма, – жалобно выпалила Адалин, надеясь умаслить разбушевавшегося друга. – У нас нет времени, прошу, поехали с нами!

– Дойдешь пешком, – прорычал Леверн, бесцеремонно вытаскивая Аду из кареты.

– Иди-иди пешком, Леверн, – напутствовала Церес, сложив руки на груди. Ее голос сочился ядом. – А я поеду к храму – меня там ждет Пия. Ей будет интересно узнать о нашей встрече, а после заинтересуется и старший брат, узнав, какую птичку я видела в Мурусвальде.

Леверн остановился; принцесса уже почти видела, как над его головой скапливаются тучи, которым позавидовал бы даже Винсент. Ему не нравилась Церес, и Ада жаждала знать почему.

– Я передумал, – вынес вердикт мужчина и посадил Адалин обратно. Леверн придержал дверь, молча предлагая взбешенной Церес присоединиться к принцессе.

– Кто тебе сказал, что я сяду рядом с тобой? – от злости лицо Церес покрылось алыми пятнами.

– Я сказал. Вези к сестре, может, она найдет на тебя управу. Бестия, – добавил рыцарь.

Ада не удивилась бы, если бы Церес накинулась на Леверна с кулаками. Новая знакомая не выглядела борцом, но явно была им – эмоции одна за другой сменялись на ее живом лице, а кулаки то сжимались, то разжимались. Но она повиновалась и с гордо поднятой головой, проигнорировав руку Леверна, забралась в карету и не проронила ни слова, пока он садился рядом. Адалин подметила его разочарование, словно он видел в Церес упущенную возможность, какой-то промах, совершенный им, а девушка и вовсе не смотрела на него. Отдав приказ: «Поехали!», она всю дорогу до храма подчеркнуто уделяла внимание только окну.

* * *

Карета с трудом проезжала по дорогам города. Принцесса, рассматривая людей напротив, решила, что Леверн и Церес очень похожи – внешне они были спокойны, но внутри каждого бушевал огонь, и оба делано смотрели в свои окна, подпирая рукой подбородок. Этот обычный жест был неосознанно симметричен. Новая знакомая принцессы справлялась с эмоциями немного хуже рыцаря – девушка сильно стиснула зубы, чтобы наверняка остаться безмолвной.