class="p1">Твердая рука сжала попавшую в плен кисть, странным образом добавляя уверенности и придавая сил. Тело снова оказалось в обволакивающем успокаивающем коконе тепла и мощи, источаемой этим загадочным мужчиной. И откуда это чувство безопасности, что то и дело охватывает меня, едва он оказывается рядом?

На миг прикрыла глаза, опасаясь, что они выдадут все мои тайны. Но даже закрытые они не мешали мне видеть — не тенями и вспышками, как тогда, когда подключалось зрение караса, а яркими красками, передающими световое ощущение, напоминая одно из полотен знаменитых импрессионистов — я словно попала в «Звездную ночь» Ван Гога.

— Потрясающая красота, — прошептала, широко распахивая глаза.

Отстранилась, будучи не готова к той близости, что испытывала сейчас. Это было больше, чем доверие. Больше, чем открытость. Больше, чем простое откровение. Это было чувство единения. Словно встретились мужчина и женщина, чьи души, соприкоснувшись, узнали друг друга после многих веков бесплодных поисков.

— У нас есть похожие цветы, — зачастила я, спеша отделаться от этого ощущения. — Их называют Белая цапля. И есть легенда, связанная с ними, про пастушка, мечтающего стать самураем. Парнишка сетовал на несправедливость судьбы, не позволявшей людям рождаться равными. Взглянув на небо, он увидел пару летящих белых птиц. И были они так красивы, так грациозны, что пастушок позабыл свои печали. Сидел и смотрел в небо, а когда отвел глаза, заметил дивный цветок, похожий на этих прекрасных птиц. Он принес его домой и подарил ему новую жизнь, каждый день, любуясь его цветением. А когда цветок отцвел, оставив только клубни, пастушок понял, что в мире все проходит.

— У нас тоже есть легенда об этих цветах, но…, - он осекся, прислушиваясь к чему-то неслышному. — Пора возвращаться. Скоро все закончится.

Он увлек меня в черный ход и раньше, чем я успела возразить, вытолкнул в одном из коридоров, в шаге от бального зала.

— Я буду рядом, — долетел тихий шепот, будоража притихшие было мурашки, но когда я обернулась, за моей спиной никого уже не было.

Шагнула в зал, распрямляя плечи. Последний бой — самый трудный. Зато уже завтра я покину этот чересчур гостеприимный дворец.

Взглядом нашла стайку девушек-кандидаток и подошла, затерявшись среди них. Они выглядели довольными и счастливыми. Смеялись, обсуждая незнакомых мне нейров и императора. Приподняла вопросительно брови, услышав, как одна из девиц назвала императора красавцем. Сомнительное утверждение, вот Эл-Дин красив. А император… А ведь они похожи.

Раздался громкий стук и в зале воцарилась тишина. Обернувшись, заметила, что людей стало значительно меньше — исчезли снующие по залу мо-йри и почтившие нас нейри, прихватив с собой половину нейров.

— Готовы к последнему испытанию, кандидатки? — громко спросил Ги-Зян.

Глава 30

Ему вторили радостные крики девушек рядом со мной. Недоуменно посмотрела на них и столкнулась с глазами Га-Ллы, в которых застыл несвойственный ей восторг.

Все изменилось, будто по мановению волшебной палочки. Нейры разошлись, словно воды Мертвого моря перед Моисеем, освобождая ту часть зала, что отделяла нас от императора. Встали двумя несокрушимыми стенами.

Каменный пол вспыхнул, раскрасившись в семь диагональных цветных полос в несколько метров толщиной, напоминая мне доску для гайи. Посреди зала вспыхнул черно-белый круг и буквально зафонил магией.

Кто-то громко застонал, испуганно вскрикнул. Зал наполнился гомоном тихих, но эмоциональных ругательств. И, казалось, несокрушимые стены нейров слаженно сделали шаг назад, отступая. Краем глаза заметила вспыхнувшие штаны одного из нейров и то, как провалился второй…

— Каждый шаг — испытание стихии. Пройдете их все и станете гайнэ, — перекрывая возбужденный гомон, звучал голос Ги-Зяна. — Помните про свои печати. Не доберетесь вовремя до императора, и магия разорвет вас изнутри.

Страха стало больше. Сгустившись, он навалился на нас своей гнетущей тяжестью. Отозвался комом в груди, заполошным ударом сердца и перехватившим дыханием.

А когда я вновь смогла вдохнуть, неожиданно почувствовала, что чад, повисший в зале, стал действовать на меня. Это было ощущение легкого опьянения, голова немного кружилась, и слегка поташнивало. По телу пробежала волна возбуждения.

Глаза безошибочно нашли Ша-Кира, выделили, узнавая среди десятков лиц скрытых масками. Вздрогнула, заметив эту перемену. В голове пронеслись воспоминания о ку-клукс-клане и сотне-другой случаев, когда люди прятали лица за масками и это ничем хорошим не заканчивалось.

Единственное открытое лицо императора оставалось спокойным и неподвижным, рот был приоткрыт в гримасе, едва похожей на улыбку.

У меня мелькнула смутная мысль: а не содержит ли это новое благовоние наркотики, ослабляющие волю человека и его способность сопротивляться внушению? Я встряхнулась и уже готова была сделать шаг назад, отступая, но осталась на месте, смутно ощутив чье-то скрытое предостережение. Вспышкой пришло прозрение — отступать нельзя. Шаг назад равен проигрышу, пусть еще и не дан старт.

К центру ступенек ведущих к трону, ударяя ладонями в огромные барабаны, с двух сторон приблизились рослые полуобнаженные мужчины. Затем так же с двух сторон показались раскрашенные воины, трясущие огромными шестами копьями. И каждый их синхронный взмах руками отзывался глухим деревянным звуком, будто это были и не копья со сверкающим в магических лучах наконечником, а наполненные мелкими камешками детские погремушки. Остановившись возле барабанщиков, они двинулись по кругу, постепенно ускоряя ритм, и иногда наскакивая друг на друга.

За спинкой трона откуда-то сверху, стал опускаться огромный медно-розовый гонг.

Танец воинов становился все быстрее. И скоро танцующие мужчины — их было больше десятка — слились в одну извивающуюся цепь. Зрелище было захватывающим. Завораживающим. Помимо воли я ощутила, как сама едва заметно покачиваюсь в такт барабанам и пристукиваю ножкой.

Гонг завис примерно в метре над спинкой трона. Вспыхнул ярко розовым диском, отразив магический свет. Загорелись золотом символы, нанесенные по его краю. Легкие и воздушные колотушки сами собой взлетели снизу — синяя, голубая, фиолетовая. Ударили в медный диск, наполняя зал мрачным, зловещим гулом и вибрацией. Застучали в каком-то им одном известном ритме, накрывая и удаляясь, создавая сложные тона.

— Рассвет Кайра, — послышались восторженные шепотки. И все нейры в едином порыве упали на колени.

Хор из пары десятков мужских голосов затянул медленную, монотонную песню. После каждых четырех нот мелодии следовала пауза, и танцующие подчинялись этому ритму.

В груди стало тяжело. Снова появилось ощущение распирания. Маленькая струйка магии вырвалась из солнечного сплетения и хлынула в центр круга, где уже распускались два белых, похожий на птичку цветка.

— Самая сильная магия творится прямо сейчас. Эти белые цветы позволят вам не ошибиться с направлением. Принесите радиаты своему императору, — напутствовал меж тем распорядитель.

Легко сказать. А ничего, что