Я остановился. Она волей-неволей остановилась рядом. Я хмуро посмотрел на нее и сказал:

– Найди время, детка.

– Ты мне не отец, Гарри, – резко ответила она. – И с недавних пор даже не наставник.

– Верно, – не стал спорить я. – Но я твой друг.

– Обсудим это позже. – Она потянула меня за руку, но я не шевельнулся.

– По-моему, сейчас самое подходящее время. Родители скучают по тебе, Молл. И они не заслужили такого отношения.

– Гарри…

– Просто скажи, что проведаешь их. Мне будет достаточно слова Зимней Леди.

– Гарри, я не могу, – ответила она.

– Почему?

– Все не так просто. – Она закусила нижнюю губу.

– Что сложного в том, чтобы зайти на воскресный ужин? – Я положил руку ей на плечо. – У тебя есть кое-что невероятно ценное. Семья. Любящие родители. Однажды их не станет, а ты будешь жить еще очень-очень долго. Без них. А пока есть возможность побыть рядом с ними, упускать ее попросту глупо.

Она отвела глаза, и в них блеснули слезы.

– Да ладно тебе, принцесса фэйри, – мягко сказал я. – Главное, не зазнавайся и не забывай о людях, с которых началась твоя жизнь. А они пусть гордятся, что в семье появилась настоящая знаменитость.

– Они не знают, – зажмурившись, пискнула Молли, и по ее щекам потекли слезы.

– Что? – демонстративно заморгал я.

– Я… Я им не рассказывала. О том, что стала Зимней Леди.

– Ну да, – вздохнул я. – Знаю. Звезды и камни, Молл, чем ты только думала?

– Они… – Молли помотала головой. – Они сочтут это сделкой с темными силами. Если узнают…

– Не «если», а «когда», – поправил ее я. – Рано или поздно такие секреты перестают быть секретами.

Она молча кивнула, и я продолжил:

– В общем, ты должна это сделать. Обязана рассказать им правду.

– Не могу, – выдавила она, открыла глаза, и ее взгляд встретился с моим. – Папа… Не представляешь, сколько раз я хотела признаться. Но он не поймет. Я просто… только представляю его лицо, и… и мне становится больно, Гарри. – Она снова закрыла глаза и покачала головой. – Я этого не перенесу. Не смогу.

Она умолкла, и я услышал, как ее слезы капают на каменный пол.

Очень тяжело было видеть, как она страдает.

Поэтому я обнял ее.

Она прижалась ко мне. Всем телом.

– Тебе больно. А им… Им тоже больно. Даже если они еще не в курсе.

– Знаю, – проговорила она.

– Ты должна это сделать, – ласково, но твердо повторил я.

– Не могу.

– Можешь, – сказал я. – И я буду рядом.

– Я даже не думала об этом просить… – Она задрожала и еще крепче прильнула ко мне.

– Ты и не просила.

– Значит, ты будешь рядом?

Я почувствовал, что Молли уже не дрожит.

– А зачем же еще нужны друзья?

На мгновение она прижалась ко мне совсем крепко. Наверное, из чувства благодарности.

– Спасибо…

– Всегда пожалуйста.

По возвращении в зал я сразу же направился к нише с музыкантами и с оглушительным треском сорвал прикрывавшую их шелковую ткань.

Музыка мгновенно смолкла, и все собравшиеся устремили на меня изумленные взгляды. Я заметил, что Йошимо, окруженная другими Стражами и старейшинами, тоже подняла глаза, полные боли и ярости.

За шторой обнаружились шестеро сидхе. С умолкшими инструментами в руках они сидели и смотрели на меня большими глазами, похожими на драгоценные камни. Сидхе – представители правящего класса фэйри – стройные, красивые, древние и смертельно опасные. Самый высокий из этих шестерых, обладатель янтарных глаз и серебристо-белых волос, красотой превосходил почти любую женщину с журнальной обложки. В руке он держал скрипку.

Я безмолвно воззвал к Зимней мантии, чтобы та придала мне сил, и ударил сидхе в грудь, пока тот не успел вскочить на ноги. Сидхе пролетел через остальной камерный оркестр, опрокидывая стулья и ломая инструменты, и врезался в каменную стену так, что послышался отчетливый хруст костей, после чего сполз на пол, пытаясь закричать от боли, но не находя для этого достаточно воздуха.

Я повернулся к Молли и ткнул пальцем за плечо:

– Этот? Мне он показался самым говнистым.

Молли опустила и подняла веки, после чего кивнула.

Я кивнул в ответ, снова повернулся к лежавшему на полу сидхе и сказал так, чтобы слышали в каждом уголке зала:

– Эти люди – гости. Они находятся под защитой гостевого права.

– Никто не пострадал, – прошипела женщина-сидхе, вцепившись в свою виолончель. – Это была всего лишь игра.

– Игре конец, – объявил я, поднял правую руку, снова воззвал к Зиме и прогремел: – Infriga!

Тут же воздух протестующе захрустел, когда поток холода, близкого к абсолютному нулю, вырвался из моей ладони и заключил упавшего скрипача в глыбу голубого льда. Другие сидхе, хоть они и принадлежали к Зимнему двору, отпрянули, спасаясь от лютой стужи. Их волосы, уши и кончики пальцев покрылись инеем, и все музыканты смотрели на меня как замороженные – ба-дум, тс-с.

Никто из них не двигался.

За исключением скрипача. Его глаза двигались, полные мучительной боли и отчаяния.

Я увидел, как к нам приближается Молли: твердая поступь, царственная осанка – Зимняя Леди во всей красе. Я склонил перед ней голову и спросил:

– Миледи, какова ваша воля?

– Я не потерплю такого поведения, – произнесла Молли, и ее голос разнесся по всему залу. – Хотя этот сидхе не является моим подданным, я искренне прошу Белый Совет и Стража Йошимо простить нас за неприятный инцидент.

Она оглядела публику.

– Принимающий всех нас барон Марконе дал разрешение разобраться с этим делом. Поместите хулигана на буфетную стойку. Ледяной скульптуре там самое место. Случись ему выжить после оттаивания, он будет изгнан из земель и владений Зимы под страхом смертной казни.

Она подошла к закованному в лед скрипачу, наклонилась и заглянула в его огромные глаза. Пару секунд она буравила его студеным взглядом, а затем сказала спокойно и очень жестко:

– Нехорошо так поступать с девушками. Особенно на вечеринках.

Выпрямившись, Зимняя Леди сделала повелительный жест рукой, и я понял, что Молли умеет убедить окружающих в серьезности своих намерений. Человек шесть эйнхериев в красных официантских ливреях немедленно подбежали к нам, подняли ледяную глыбу и понесли ее к буфетной стойке.

– Превосходно. – Молли повернулась к залу. – Прошу простить за эту заминку, уважаемые леди и джентльмены. Сожалею, но она была необходимой.

Она окинула взглядом остальных музыкантов, улыбнулась и сказала с легким ударением на последнем слове:

– Можете вернуться к вашим обязанностям.

Тотчас возобновилась музыка, хотя теперь она звучала несколько иначе.

Сидхе – хищники. Нельзя демонстрировать хищникам слабость или нерешительность. С этими существами надо общаться с позиции силы, и Молли