на ясности мышления. В общем, сейчас самое время поторговаться. Если не сможешь его уломать, придется сделать вывод, что я тебя переоценивал.

Какое-то время Лара молча смотрела мне в глаза. Я почувствовал, что еще немного – и мы заглянем друг другу в душу, и отвернулся, пока дела не приняли более интимный оборот.

– Познакомь нас, – велела она.

– С радостью что-нибудь посоветую, – сказал я, – но вряд ли тебе стоит подходить к нему в моем общест…

– Ты обязан, – произнесла Лара тверже прежнего. – Должен мне услугу.

В животе у меня что-то съежилось от острого дискомфорта, будто слова Лары пробрались ко мне в нутро и стали там пинаться, а заодно отвесили пару подзатыльников моей совести. Мантия четко и ясно напомнила, что я в долгу перед Ларой и не вернуть этот долг будет вопиющей несправедливостью. Другими словами, я, как Зимний Рыцарь, обязан выполнить ее просьбу, насколько бы неудобной или даже унизительной она ни оказалась.

Ого.

Значит, вот что чувствуют фэйри, оказавшись у кого-то в долгу.

Неудивительно, что многие из них не питают ко мне особо теплых чувств.

– Отлично, – против воли проворчал я, встал и предложил руку Ларе, тем самым развеяв чары иллюзии. – Пойдем.

– Всем оставаться на местах, – приказала Лара и подняла палец, пресекая возражения со стороны Фрейдис и Райли. – Нет. Я пойду одна.

Она встала, грациозно взяла меня под руку и кивнула, и я повел ее к делегации свартальвов.

– Жаль, что пришлось настаивать, – шепнула она несколькими шагами позже, – но Томас – мой брат.

– Мне тоже не очень приятно, – признался я. Меня еще подташнивало, хотя стоило дать согласие, и острый дискомфорт тут же отступил. – Но я все понимаю. Главное, не бери это в привычку.

– Постараюсь. Но если не будет других вариантов… – Она легонько пожала мне руку через рукав из паучьего шелка и твердо взглянула на меня с печальной улыбкой, в которой не было ни капли сожаления.

Мы прошли через зал, и я направился прямиком к королю свартальвов.

Кристос, который в тот момент говорил что-то особенно вкрадчивое, поднял на меня глаза и нахмурился:

– Страж Дрезден.

– Простите за беспокойство, – сказал я еще более вкрадчиво, чем он, – но я заметил для нас хорошую возможность помочь друзьям.

Кристос изогнул бровь и вернулся было к своему монологу, но Этри поднял руку, и старейшина умолк. Йошимо, стоящая чуть сзади и сбоку, в шести футах от Кристоса, бросила на меня вопросительный взгляд.

– Этри, – продолжил я, – позвольте представить вам Лару Рейт, дочь лорда Рейта и канцлера Белой Коллегии.

– Мне известно, кто она. – Взгляд Этри оставался ровным. И не сказать, чтобы враждебным. Он кивнул Ларе, и та ответила в точности таким же кивком. – Боюсь, нам почти не о чем говорить, леди Лара.

– Это зависит от темы разговора, сэр, – ответила Лара. – При встрече двух потенциальных противников присутствие надежного общего союзника поможет унять страх и смягчить подозрения. – Она поклонилась Кристосу. – Сэр, вы искусный посредник в подобных вопросах и, несомненно, знаете, что в эти непростые времена между нашими королевствами возникло некоторое напряжение. Быть может, наша встреча станет отправной точкой для примирения между народом короля Этри и двором моего отца?

– Это смехотворно! – проскрежетала Эванна, но Этри утомленно взглянул на сестру и поднял руку:

– Леди Лара, вряд ли нашу проблему можно решить иначе, кроме как в соответствии с договором. На это я почти не надеюсь.

– Тем не менее, – Кристос задумчиво пошевелил бровями и сложил руки на груди, – «почти» не означает «вовсе». Стало быть, легкая надежда имеется. Для начала этого вполне достаточно. Почему бы не побеседовать, Этри? Тем более что все мы здесь находимся под защитой гостевого права.

Свартальв с очевидным недовольством потер лоб и взглянул на меня:

– Гарри Дрезден, вы были гостем и другом моего народа. Вы дружили с Аустри. Могу ли я доверять вашей спутнице?

Я посмотрел на Лару и снова повернулся к Этри:

– Если она даст слово, то сдержит его.

Что ж… По факту это не было ложью. К своим обещаниям Лара относилась весьма трепетно. И Мэб тоже. И Этри. Но я все равно не очень-то им доверял.

Однако, если сбросить шелуху, что останется, кроме умения держать слово? И чего еще желать?

Пару секунд Этри испытующе смотрел на меня, а затем кивнул, и у меня сложилось впечатление, что он интуитивно понял истинный смысл моей фразы. Губы он сжал в прямую линию, показывая, что все это ему не по душе, но при общении с равными он твердо намерен соблюдать правила вежливости.

– Ну что ж, леди Лара, прошу составить нам компанию. Могу ли я предложить вам бокал вина?

– Спасибо за знакомство, Страж Дрезден. – Лара благодарно улыбнулась мне и устроилась в кресле, принесенном одним из свартальвов и поставленном так, чтобы королева вампиров, Этри и Кристос являли собой три вершины равностороннего треугольника.

– Пожалуйста, – ответил я.

– Прошу… – сказал Кристос спокойным и расслабленным голосом, устремив на меня недовольный взгляд. – Мне очень претит мысль о том, что мы отвлекаем вас от дел, Страж.

– Ага, – ответил я громче и гнусавее, чем требовалось. – Ясное дело. Пока-пока.

Погрозив Йошимо указательным пальцем, я степенно удалился. В углу развернули буфет. Мой нос унюхал что-то вкусное и сообщил об этом желудку, а тот незамедлительно ответил громким урчанием. Я понял, что за дневными заботами забыл поесть, хотя пора бы повзрослеть и серьезнее относиться к приему пищи.

В общем, голодать и дальше я не видел никакого смысла. К тому же подозревал, что чем больше времени проведу с набитым ртом, тем меньше наговорю всяких глупостей, поэтому отправился за едой.

Из-за гостей в зале было не протолкнуться, и они продолжали прибывать. Под тошнотворно-зеленым полотнищем трапезничали представители клана Лашез. Во главе стола расположился красномордый брюхан с внушительными сенаторскими бакенбардами. Судя по виду, Картье Лашез – глава крупного семейства вурдалаков, ведущего сверхъестественные дела в Акадиане[67], - обожал картошку с мясом. Упыри с аппетитом ужинали, хотелось бы надеяться, бифштексом по-татарски, и все это, как ни странно, напомнило мне картину «Тайная вечеря».

Какое-то время я думал, не сжечь ли их на месте, но потом вурдалаки начали поглядывать на меня. Только тогда я осознал, насколько широко улыбаюсь, и пошел дальше.

В тени черной драпировки, украшенной драгоценными камнями того же цвета и ниспадающей в форме беседки, стояло одно-единственное громадное кресло. В нем, молча наблюдая за собравшимися, развалился очень высокий и очень крупный мужчина лет пятидесяти. В руке он небрежно держал курительную