немецкая овчарка в неброской шлейке из черного нейлона с ручкой для переноски на спине.

– Привет, Чайлдз, – поздоровался я. – Как жизнь молодая?

После чего протянул овчарке раскрытую ладонь. Собака вежливо обнюхала ее, а затем подняла глаза на мое лицо. Пожалуй, спокойствия и профессионализма в ее взгляде было куда больше, чем в моем.

– Добрый вечер, леди и джентльмены, – учтиво ответил Чайлдз. – Мы знакомы, сэр?

– Ты со мной вряд ли, но я с тобой – определенно. А собака зачем?

Судя по лицу, Чайлдзу стало неловко, но тон его остался невозмутимым.

– Главная забота моего нанимателя этим вечером – не допустить проноса в замок взрывчатых веществ.

– Угу. Было бы хреново, если бы все тут взорвалось, а потом сгорело дотла. Сужу по собственному опыту. – Не исключено, что эти слова я сопроводил зубастым оскалом.

– Хосс, – мягко одернул меня Эбинизер.

Чайлдз сглотнул – пожалуй, не сильнее, чем того требовала ситуация, – но ответил с любезной улыбкой:

– Приятного вам вечера, леди и джентльмены.

– Угу, – сказал Эбинизер и, тяжело ступая, проследовал в замок. Я пропустил молодых Стражей вперед, а сам замкнул шествие.

– Молодчина, – похвалил я овчарку, проходя мимо. Затем ткнул в Чайлдза пальцем и добавил: – Она у вас настоящая леди. Проследи, чтобы ей дали печеньку.

Собака склонила голову набок – так, как это принято у собак, – вильнула хвостом, и тот стукнул Чайлдза по ноге. Решатель проблем ответил мне кисловатой улыбкой и демонстративно отвернулся ко входной двери.

Мы проследовали в главный холл. Со времени последнего моего визита замок ничуть не изменился. Все те же зловещие стены из грубо отесанных камней размером с торс крупного мужчины, не покрытые ни краской, ни штукатуркой. Через каждые несколько шагов стояли канделябры с горящими свечами, из-за которых в холле пахло пчелиным воском с примесью легких цветочных ароматов. На стенах не наблюдалось никаких украшений, но защитные чары присутствовали в таком количестве, что я чувствовал, как энергия проникает сквозь подошвы обуви и щекочет пятки.

– Никакой охраны, – оглянулся на меня Рамирес.

– На это не рассчитывай. У Марконе всегда наготове дружина эйнхериев, – напомнил я.

– Угу, – мрачно сказал Рамирес. – Вон оно что.

– Какие такие эйнхерии? – спросил Дикий Билл.

– Павшие в бою викинги. С многовековым опытом во всех известных человечеству способах ведения войны, – пояснил я. – Ребята из Вальхаллы, которые то дерутся, то пируют. Они не прочь умереть. Им это не впервой.

– Советую помнить, что они опаснейшие из смертных воинов на планете, – проворчал шедший впереди Эбинизер. – Потому что так и есть. В контакт с эйнхериями вступайте только при необходимости. Среди них полно берсерков, а с этими лучше не связываться.

Билл понимающе кивнул и вопросов больше не задавал. Тут мы свернули за угол, и коридор наполнила музыка, доносившаяся из широко открытых дверей, за которыми горел яркий свет. Эбинизер сдвинул кустистые брови:

– Хосс, все нормально?

Я взял себя в руки и снова сделал непробиваемое лицо:

– В последний раз, когда я был на подобном мероприятии, дело как-то не заладилось.

– Со мной та же история, – усмехнулся старик. – Просто помни, чему я тебя учил.

– Никогда не начинать драку. Но всегда заканчивать.

– Я не об этом.

– Заправлять постель и помогать по дому?

– И не об этом.

– Так-так… Минуточку… «Пусть никто не увидит, как ты потеешь»?[65]

– Примерно так. – На морщинистом лице старика промелькнула улыбка. Раз – и нет ее.

Затем он крепко стиснул короткий толстый посох и решительно отправился туда, где собрались остальные.

Я набрал полную грудь воздуха и последовал за ним.

Глава 20

Значительную часть первого этажа в замке Марконе занимал громадный зал.

Сегодня его освещали канделябры с крупными сияющими кристаллами. «Похоже, работа брауни»[66], - предположил я, приметив легкие оттенки желтизны и весенней зелени на глыбах белого кварца – мощного оберега против черной магии, если правильно его обработать. Кристаллы сразу привлекли мое внимание. Штуковины, изготовленные при Летнем дворе, видно с первого взгляда.

Похоже, барон Марконе каким-то образом заручился поддержкой Летних фэйри.

Где-то рядом играла живая музыка. Наверное, музыканты расположились в нише за тонкой занавеской. Композитор этой пьески для камерного оркестра был мне неизвестен. По большому счету это значило, что ее сочинил не Вивальди. Похоже, кто-то из немцев, но на этом мои познания заканчивались. Музыканты определенно не были людьми: исполнение абсолютно безошибочное, а созвучия невероятно гармоничные, словно на всех инструментах играют под руководством единого сознания. Дрожащие ноты навевали на меня древние чары музыки, не имеющие ничего общего с магией. Играли сидхе, очевидно, и, судя по убийственной точности исполнения, это были фэйри Ансийли – Зимнего двора.

Причем играли они на вечеринке у Марконе, и явно не ради собственного удовольствия: делая такое одолжение смертному, эти ребята расплачиваются за какую-то услугу.

Мне вспомнились частично разрушенные нами хранилища в подвале банка Марконе, где он держал всевозможные ценности по доверенности по меньшей мере от дюжины сверхъестественных наций. Скольких же он окольцевал? Сколько по-настоящему жутких созданий чем-то обязаны этому человеку?

Я нахмурился. Барон-разбойник Чикаго начинал вызывать у меня нешуточные опасения.

Что хуже всего, я понимал, что он приносит жителям моего города ощутимую пользу. Да, он натворил немало бед, но когда Чикаго атаковали фоморы, отпор им дали люди Марконе.

От разнообразия гостей рябило в глазах, и какое-то время я привыкал к обстановке.

Потолок и стены украшали разноцветные шелковые полотна, закрепленные так, чтобы создавать иллюзию гигантского шатра наподобие тех, где, несомненно, происходили полевые переговоры между главнокомандующими древних армий. Я узнал, пусть и не сразу, цвета и узоры многих наций – участников Неписаного договора, вплетенные в убранство так умело, что и не заметишь, если не присматриваться. Но здесь, конечно же, все ко всему присматривались. Глядя на всю эту геральдику, я начал понимать, что задумала принимающая сторона.

На шелке мы видели что-то вроде схемы, согласно которой рассядутся гости.

Или, возможно…

Аналог боевого построения.

Ниспадавший вихрь серебристых и ониксовых полотен, расшитых правильными геометрическими узорами, образовывал задник небольшого пространства, где расставили мебель, искусно вырезанную из… похоже, из настоящего эбенового дерева и вдобавок инкрустированную серебром. В кресле с высокой спинкой восседал король свартальвов Этри, принявший сегодня свой естественно-миниатюрный вид. Его огромные черные глаза и серая кожа выделялись на фоне шелковых полотен. Одетый в безупречно скроенный костюм из серебристого шелка в черную полоску, Этри держал в правой руке сверкающий серебряный жезл.

Вид у короля свартальвов был решительный, но чрезвычайно усталый. Наморщив широкий лоб, Этри