– Она. Закрыта. Тебя. Собой?

– Любочка! Зовите Ольху! Я приглашаю!

Думать было некогда. Всё, что Лент сейчас помнил – это то, что никто из живущих не справится с чёрным в одиночку. Но в нём одном теперь объединены силы двух больших кланов, и если в придачу заручиться поддержкой лешего из-за Черты, то… чем чёрт не шутит!

– Ах ты злыдень, – зазвенела проявившаяся в воздухе мара, и Ленту прижгло руной плечо. – Мои бизоны!

В жизни любого ведьмака всегда есть место маленькому везению. Лент принимал это как благоволение свыше. То цвет клановый сменить сообразишь, то наездник на руну напорется. Вот и сейчас повезло. Кто же знал, что мару заарканил тот-самый обозлённый леший, жизнь которого прервал Дориан Домус? Зато Ленту не придётся терять времени на объяснения.

– Заморочь! Поводи! – закричал он и, опустив на пол безжизненное женское тело, одним броском оказался у дорожной сумки Савилы.

Домус рассмеялся: – Кого? Меня? – и снова ударил, странно, непривычно, без пламени, будто невидимой силовой волной. Удар пришёлся выше, над головой, штукатурка на стене за спиной у Лента пошла трещинами. Молодец, леший, разобрался, что чёрного не «заблудишь», а вот реальность искривил, это Ленту поможет.

Он представил себе, как ложится в его ладонь акинак, как зеленеет. Где же взять столько силы, чтобы его поднять? Сам меч очень мал и совсем не тяжёл, но стоит тёмному взяться за его рукоятку, и сила перельётся в сталь. Для зелёного древнее оружие станет продолжением руки. Для синего – неподъёмной кувалдой. А если воин цветной? Вот сейчас и узнаем!

Следующий удар чёрного попал в окно, стекло разбилось и осыпалось наружу, в комнату ворвался холодный воздух. Лент подумал, что звон осколков услышат полицейские и поспешат сюда, а это лишние смерти, нужно заканчивать здесь поскорее. Расстегнул змейку сумки, увидел ножны и вспомнил, почему он остался зелёным.

Из-за неё.

Отступило волнение. А страха и не было уже, Ленту больше не за кого бояться. «Именем Анны вынимаю тебя из ножен!» – прошептал он с улыбкой и теплом. Он любил этот меч, как близкого друга.

Никогда ещё он не был таким зелёным. Он стал им сейчас не по рождению, а по убеждению. «Я стану твоей ведьмой!» говорила ему Анна, а он станет сейчас её ведьмаком.

Удивление во взгляде чёрного он пропустил. Встал в боевую стойку и проделал хорошо заученный манёвр атаки, надеясь на то, что леший не сглупит и не уведёт его в сторону. Шаг, замах, никаких переключений на защиту, перед ним не мечник, а маг, значит бить нужно на поражение, как безмозглую нечисть. Расстояние и время усечения головы не позволяют, значит, остаётся центр силы, грудина, сердце.

Акинак вошёл в грудь удивлённого Демона с лёгкостью. А последним броском вперёд Лент вбил меч в мужское пальто по самую рукоять. Это не осиновый кол и не краплёное серебро – это универсальное оружие ведьмака, не выгоняющее нечисть за Черту, а выжигающее её насовсем, на веки вечные, быстрее и вернее, чем зелёное пламя.

– Неожиданно, – прохрипел человек, а в его наливающихся кровью глазах появилось выражение, похожее на восторг. Лент смотрел на него, не мигая – чувствовал, что это не конец. Демон что-то задумал.

Так и вышло, несколько слов, произнесённых шёпотом, с лёгкостью раскрыли мембрану, но зачем? Это было бы логично, если бы Демон рассчитывал на побег, но такого шанса у него не было, из его груди торчал акинак. Так, зачем же?

– А это для вас, Лаврентий! – и Лент почувствовал, как падающее на него тело вытесняет его самого в другой мир. Устоять на ногах не было никакой возможности. Демон был тяжёл, а Черта засасывала, как воронка. Что ж, когда-то это должно было случится, и этот размен вполне достойный.

Я иду к тебе, Анна!

В прошлый раз здесь было тепло и сыро. Сейчас – холодно и сухо, и очень темно, причём, он пребольно шлёпнутся животом. Вроде бы и не твердь земная, но и на болото не похоже, такой себе покров средней упругости, сродни болотным кочкам. Ногам досталась кочка повыше, потому коленки провисли в пустоте.

Глаза потихоньку привыкали – темнота не была кромешной. Вот, по левую руку проступила жуткая лапа о трёх когтях, с нависающими над нею клоками шерсти. Разворачивать тело и даже голову Лент не торопился, решил полежать пока на животе, а присмотреться можно и краешком глаза. Плохо, что холодно, зубы скоро стучать начнут. Были и другие неудобства: второй глаз, ненаблюдательный, что-то царапало, а левое ухо горело огнём на месте недавно затянувшейся раны.

Он прислушался к именной руне на тыльной стороне ладони. Не горит. Значит, опасности нет, так? Позвал про себя Анну и ощутил знакомое чувство – она была. Где-то далеко и как-то приглушённо, но была. Достаточно для того, чтобы её найти. Временем он не ограничен. А пока нужно попробовать устранить мелкий раздражитель – глаз начинал слезиться.

Осторожно, так чтобы не издавать лишних звуков, Лент попробовал подтянуть к лицу руку. Это оказалось непросто. По правую сторону его ограничивала стена, такая же мягкая, как сама кочка, но подвинуть руку беззвучно не выйдет. А шевелиться со стороны когтистой лапы не хотелось, боязно.

Полежав ещё несколько минут и решив, что его всё равно выдаёт пар дыхания, да и глаз от торчащей из земли помехи уже слезится вовсю, он решительно подтянул под себя коленки и встал на четвереньки. Что за чёрт! Отсюда когтистая лапа с нависающей шерстью выглядела совершенно иначе. Очень похоже на знакомый круглый стол, покрытый старой скатертью.

Думай, Лент, думай… Что помнишь?

Вот, Демон толкает его в разрыв мембраны. Вскакивают на ноги ожившие тёмные, и что-то кричит Савила. Алевтина рисует руну, но ей не успеть – за спиной нарастает притяжение воронки. Потом падение, но не на спину, а на живот, и холод.

Конечно, холод! Дом-то старый, отопление не центральное, обычное ОГВ. Газ и электричество отключены, вода ­– тоже. В этому переезду они с Алевтиной готовились основательно. Как к последней смене паспортов. «Продали» квартиру. С соседями раскланялись. Съехали. А через несколько месяцев въехали назад, как покупатели. За это время документы пере-оформились на новые паспорта, а ведьмы провели стандартную процедуру зачистки памяти на районе. Показывали всем подряд их фотографии, и человек тут же забывал, что когда-либо их видел. Проколы бывали, но с ними Лент разбирался уже после, по факту.

Сегодняшняя ночь выдалась тихой, безлунной, шторы плотные, немудрено, что он не сразу узнал диван в собственной гостиной. А обо что это он оцарапался?

Нащупав рукой щель между диванными подушками, он легко извлёк оттуда маленький пластиковый пакетик «для пуговиц». Чтобы узнать этот пакетик, освещения Ленту не требовалось, именно из-за этой пропажи кое-кто недавно чуть не опоздал на самолёт.

Серьга Ашола. Она, что же, однажды начав, будет теперь вытаскивать его из-за Черты всякий раз, когда ему придётся там оказаться? А как же смерть?