–Где покои твоей матери?– шепотом спросила Кассандра, отворяя одну дверь за другой, применяя при этом простецкую магию.

–Какие из них?– не поняла, к чему задает вопрос подруга.

–В которых может сидеть ее паукообразный дружок,– шикнула Кэсси, пресекая мою недальновидность.

–Думаешь, моя мамаша настолько безумная, что спит с ним в постели?

–А, что, у него имеется своя комната?

Мы продолжали глупый диалог, нарушая тишину огромного здания. Пришлось облазить почти каждый квадратный метр замка, но паука нигде не было видно.

–Похоже, мы зря пришли: она взяла его с собой,– подвела итог Кассандра.

–Зайдем в мою комнату, я хотя бы возьму оставшиеся здесь наряды,– предложила я, чтобы утешить разочарованную душу.

Мы как раз стояли рядом с дверью, ведущей в то место, где я провела детство и укрывалась от ссор с матерью.

–Интересно побывать в мире Блэр Темперенс,– вдохновенно прошептала Кэсси, приготавливаясь увидеть мои покои.

–Этот мир опустел без папы,– вздохнула я, заходя в комнату.

Как только мы преодолели порог, зрение начало отказывать, потому что перед глазами не было привычной кровати и других предметов интерьера: все вокруг оказалось окутано серой дымкой, с потолка свисали нитки и склизкие веревки.

–Фу! Здесь давно не убирали, все поросло пылью!– заверещала я от возмущения.

–Блэр, это не пыль, а паутина! Бежим отсюда!– еще громче закричала Кэсси, но было уже поздно.

Из угла на нас набросился огромный паук. Перебирая своими многочисленными лапами, он оказался буквально неуловим. Глаза постепенно привыкли к темноте, и мы уже могли отражать его атаки. Я кидала заранее приготовленные зелья, а Кассандра использовала магию.

–Как же я завидую тебе! Хочу тоже образовывать в руке энергетические шары или обладать силой стихии,– бормотала я, бросая почти последнюю склянку с магическим отваром.

–Блэр, вместе мы сильнее! Я отвлеку его, а ты произнеси заклинание, чтобы отобрать ключ,– ответила Кэсси.

–Легко сказать! Словно рифмы выходят из меня, как твои огненные шары!

–Ты справишься!– приободрила подруга.

Слова заклинания вышли, словно из нутра. Огромная вспышка света озарила комнату, повалив с ног паука и заставив его заснуть, по всей видимости, до восхода солнца.

–Потрясающе, Блэр! Я еще не видела у тебя такой мощной магии!– восхитилась Кассандра.

–Видимо, мое уязвленное эго помогло,– буркнула я, все еще переваривая в голове, что родная мама отдала мою комнату своему питомцу.

Схватив ключ, мы, не мешкая, побежали в главные покои Карнелии. Я с детства знала о существовании потайной комнаты там и была уверена, что ключ именно от этой двери. Так и получилось. Отворив массивные врата к тайне, мы оказались внутри комнатушки, увешанной портретами самой Карнелии.

–Это ты?– толкнув в бок, спросила Кэсси, указав на небольшой холст с изображением ребенка.

Я удивленно кивнула, разглядывая картину, увиденную впервые. Мама не показывала ее мне. Да и вообще, кто мог подумать, что она хранит подобное! После того, как отвела взгляд от себя в младенчестве, заметила массу драгоценностей и дорогих нарядов родительницы.

–Может, ее секрет в том, что она крохобор?– предположила Кэсси, тоже узрев многочисленные вещи Карнелии.

Я не ответила, принявшись рыться в сундуках и коробах с различными бумагами. После недолгих поисков наткнулась на старые снимки и вырезки из «Глашатая». Заголовки кричали: «Высшее общество Багряного Королевства приглашено на бал», «Влиятельные личности учредили благотворительный вечер» иподобное. На снимках мы обнаружили огромное количество знакомых лиц: Карнелия, Соррель, ее сестра Гойя, Аварус, отец Ириса, Глен и еще несколько учителей Филориума.

–Это Совет Сов?– спросила я, завороженно всматриваясь в изображение.

–Не думаю. Они были тайной организацией, а здесь слишком публичные личности,– пожала плечами Кэсси, также теряясь в догадках.

Кроме новых вопросов, на которые не было ответов, мы не нашли ничего стоящего внимания. Придется порыться в архивах, чтобы узнать больше про это высшее общество и их разницу с Советом Сов.

Я до поздней ночи разглядывала черно-белые снимки, украденные из тайной комнаты матери. Удивительно, но на большинстве из них, где присутствовал и отец, Карнелия выглядела счастливой. Как же хотелось пооткровенничать с мамой на эту тему, узнать, там ли они с Гленом познакомились и был ли их союз следствием любовных влечений.

В моей памяти родители всегда оставались холодны друг к другу. Я расценивала подобное, как возможную обиду отца на жестокость супруги, но что, если мама всю свою жизнь была влюблена совершенно в другого мужчину? Где сейчас мой настоящий отец и почему отказался быть рядом?

Волнующие мысли перетекли в сон, а он помог мне оказаться на иллюзорном балу светского общества. Все вокруг были одеты в нарядные платья и камзолы, я же среди нынешней знати пребывала в одной ночнушке. Тонкая ткань не помогла укрываться от позора, и все присутствующие, тыкая в меня пальцем, кричали ужасные вещи. Правда, возгласы не касались моего внешнего вида, а носили совершенно иной смысл:

–Убийца! Убийца!– разносилось из каждого открытого рта в мою сторону.

Голова закружилась, и я тут же оказалась не на светском балу, а у себя в кровати. Прийти в себя не успела, наткнувшись глазами на незваного гостя. Блики рассвета отбрасывали таинственное свечение, тускло озаряя помещение. Оно-то и помогло узреть рядом с собой Карнелию.

–Я знаю, ты была в моем тайнике! Верни обратно то, что забрала!– прошипела мать, прихватив с собой дружка-паука для пущего эффекта страха.

–Если речь о старых снимках, то забирай! Я уже увидела, что было нужно,– попыталась ответить безразличным тоном.

–И что же ты там разглядела?– заинтересовалась Карнелия, позабыв о своей злости на мое проникновение.

–Что ты когда-то была человеком.

–Очень познавательно, Блэр,– напыщенно засмеялась мама, но на ее лице промелькнула тень опасения,– ты все пытаешься найти во мне хоть каплю хорошего?

–Нет. Я не найду этого, пока твое сердце принадлежит Нумибусу. Я знаю, ты завидуешь, что он вернул мое просто так,– в свою очередь нанесла удар и я.

–Запомни: этот чародей никогда не делает что-либо безвозмездно. Если твое сердце вернулось, значит, оно скоро будет страдать еще больше,– с горечью, как мне показалось, ответила мама.