Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг подумалось, комната маленькая, кровать становится только вдоль одной из боковых стен, и что если его кровать вот прямо за тонкой стенкой? Соседняя дверь скрипнула, я подпрыгнула на постели, уронила магфон и уставилась сама на себя. Напротив было большое круглое зеркало. Рванулась его закрывать, сдернув потертое покрывало.
Снова дверь, два шага и осторожный стук. Выронила покрывало, открыла и вздрогнула. В коридоре было темно, часть лица, та, на которой проступал привратный знак, была в тени, а остальное… Они так похожи… Втянула носом запах кофе и карамели и выдохнула. Мар…
Он посмотрел недоверчиво, словно прислушивался, а потом протянул цепочку с ключом и совой.
– Передавать через порог дурная примета. Войде… те?
– Я не верю в приметы, – взял мою руку, вложил обмотанные цепочкой кулоны в ладонь и пальцы сомкнул. Свои поверх моих. Я чуть подалась вперед и ногой уткнулась в порожек.
Он не торопился отпускать мои руки, а я не хотела, чтоб отпускал. Все что нас разделяло – выступающий над полом кусок дерева и…
– На что похож мой щит?
– На… кокон, скорлупу, стеклянную стенку… Все сразу. На балу перед пиком, мне показалось, что он разрушился, но… Нет, стал лишь прочнее. Но ты хотя бы видела меня. Злилась так отчаянно, так… красиво.
Я потянулась к его лицу и коснулась прячущейся в тени щеки. Знак не выступал над кожей, но я, даже не видя, чувствовала его под ладонью. Марек не отстранился, опустил ресницы, посмотрел на порожек, а потом бездной глаз – на меня. Будто в капкан поймал.
– Как вышло, что ты слышал меня на дороге, когда мы нашли не-мертвых.
Качнул головой и словно потерся о ладонь, улыбнулся кривовато.
– Инстинкты и инструкции – идеальное сочетание.
– Только Есмалу не говори, еще обрадуется…
Ближе… Тень отползла с лица. Взгляд не отпускает. Я – не отпускаю. Его рука на запястье, на сгибе локтя, перстень с изумрудом провернулся на пальце и царапнул покрывшуюся мурашками кожу. Ближе…
Хочешь – возьми.
Хочу… Мар, иди ко мне…
Все, что нас разделяет – выступающий над полом кусок дерева. Я достаточно делала шагов навстречу, я жду что и ты сделаешь шаг.
Он сделал.
Отступил назад. Рывком. Под кожей на лице проявились синим абрисы черепа, гневно полыхнул в глазнице огонь. Миг и пропало. Мои руки больше никто не держал.
– Спокойной ночи, Мика.
Голос – стылый осенний туман. Серый. Как обрывки паутинных нитей, что протянулись от моих пальцев к привратному знаку на его лице.
Грань пощекотала лопатки.
Бездна рассмеялась и обняла со спины, утешая. Те же руки, то же лицо – зеркало врать не станет. Или станет? У него длинные волосы и нет привратного знака. Он тоже пахнет теплым влажным камнем, спрятанным глубоко-глубоко под древним домом, у самых его корней. Но и только. Никакой карамели. Но можно закрыть глаза и представить. Или просто смотреть в зеркало, как такие же руки расстегивают пуговицы на рубашке и убирают повязку с груди.
Шрам был ужасен. Начинался как раз там, где заканчивалась привратная лента.
Бедняжка. Это легко исправить. Перейди в иную форму.
Легко. Чудовища, как это ни странно, не особенно любят сидеть в темноте, они тоже хотят внимания. Спекшиеся перья, ярко-синий зрачок, оборванные дымные ленты за спиной, расстегнутая до пупка рубашка. Часть живота тоже в перьях. Они тлеют по краю.
Иная форма пластична, просто вспомни, как было раньше. А я помогу.
Я прикрыла глаза и представила, что это другие пальцы касаются груди, рождая волну желания.
Только попроси, сокровище мое…
– Прошу. Иди лесом, Ясен.
Как скажешь, – рассмеялась бездна. – Отдохни. Ты устала.
Отступил назад и растаял. И дверь за грань сам прикрыл, как вежливый гость. Посмотрела в зеркало – там была только я. Обычная. Уже без шрама. Нацепила на привычное место цепочку с кулонами, схватила пакет с постельным бельем, рванула. Простыни оказались возмутительно красными и гладкими. Легла. И холодными. Дрожа, прижалась к стене.
Шорох.
Положила ладонь на шершавое дерево. Пусть так…
Нет, так – не хочу.
Порожек в его комнату я перешагнула в рубашке и простыне и даже не заметила. Свет-сфера едва тлела, и да – кровать стояла именно там, где я думала. Он не стелил постель, лег в одежде поверх покрывала. Ничего, у меня с собой как раз есть одна простыня.
Сел.
– Мика, что случилось?
Ничего, магистр Холин. Ничего не случилось. Пока. Что это за взгляд? Простыня на пол упала? Она такая скользкая, не удержать. Да и зачем она мне, если есть ваши колени, на них удобнее. И ваши волосы, они такие же гладкие. И ваши губы, они такие…
Он ответил. Жадно и зло, будто наказывал
– Это… ничего не значит… магистр Холин, – задыхаясь, проговорила я, отрываясь от его рта, торопливо расстегивая его рубашку и рывком сдергивая с плеч, – это ничего не… ниче…
Его руки горячим вверх по животу, груди… Ближе… О, тьма! Зачем на вас столько одежды, магистр Холин. На мне вот нет ничего, только рубашка. Была
– Это ничего не…
– Ничего… не значит, конечно… я помню, – рычит угрожающе и поддается так сладко. А потом – рывком на постель.
Теперь правильно, никакой одежды, к демонам одежду, кто вообще ее придумал…
Придавил тяжелым телом. Пульс – один на двоих…
Поцелуи тоже злые, колючие, как расколотая карамель… Еще… Мой…
Сгреб мои волосы, потянул, заставив запрокинуть голову, впился губами… зубами в бьющуюся под кожей жилку.
– Это просто… ветер… – шепчу, – просто….
– Ветер в ладонях… это я тоже помню…
Прижал рот ладонью, лишая возможности вдохнуть, а вторая… там, где бьется пульс… Я приподнялась, потому что…
– Впусти меня. – Он. Шепотом. – Моя…
Я – навстречу… Еще… Мой…
Океан тьмы с синими искрами.
Мар… Я тебя…
Во мне достаточно света, я пришла за тьмой. Пришла, чтобы взять.
А потом сытым урчащим зверем, лежать у него на груди, укрытая той самой, принесенной с собой простыней, и засыпать, слушая, как бьется его сердце под привратным знаком, как горячая рука обнимает поперек, удерживая от падения.
Ну надо же, – хохотнула бездна у меня в голове и будто пощекотала мои голые лопатки. – Ты с ним была или меня представляла? Больше не стану оставлять тебя в
