спеленал темной тканью и отпустил только удостоверившись, что я не свалюсь еще куда-нибудь.

– Ты бы еще босиком выскочила. Синяя совсем и колотишься.

– Тоже мне нянька…

– Вроде того, – вдруг согласился Дан. – Ты, конечно, извини, если я вдруг случайно помешал, но во-первых, могли бы и дверь запереть, а во-вторых, Холин собирался выехать пораньше. В его комнате я его не нашел…

– Можешь не продолжать.

– …и, логически рассудив, отправился в твою и застал ту милую сцену. Цтрашная прелесть!

– Странная логика.

– Однако она меня не подвела. Если его кольцо снова на нем, а не на тебе, это еще ничего не значит.

– Ничего и не значит. Для него. Но знаешь, не думаю, что он будет рад анекдоту, как бывшая… ученица огрела его лопатой и притащила в свою спальню, продолжение можешь придумать сам, – отрезала я и, резко развернувшись, рванула обратно в душноватое тепло таверны.

Кажется, Дан обиделся и я уже начала сожалеть о…

Избавься от сожалений, – шепнула бездна, – а злость, это прекрасно, но не когда она направлена на себя.

– Проваливай, – прошипела я.

Да, вот так, теперь – хорошо. У меня для тебя подарок.

– Убирайся, – вдавила пальцы в виски, и тут же опустила, отгораживаясь щитом от нежити. Четыре жеста. Асинхронно одновременно обеими руками “замок” и “веер”, синхронно последовательно “связь” и “ключ”. Шаг в полтакта. И “зеркало” из света сверху. Пусть теперь попробует пробраться мне в голову.

Почувствовала взгляд. На лестнице стоял Мар и смотрел на меня, как на занятную головоломку, а над его рукой, окруженный клеткой силовых нитей, висел цветок орхидеи. Черной.

– Ой, вы такой романтичный, магистр Холин. Это оттого, что я вас лопатой стукнула?

– Гарпия, так ты серьезно? – хохотнул сзади вошедший со двора Дан. – А я думал, прикалываешься. О, еще подарки? Может скажешь уже, кто этот таинственный поклонник, любитель вампирьей флористики и некромантской экзотики?

По очереди посмотрела сразу на вампира, затем на некроманта. Вампир и некромант… Вампир-некромант…

– Мика? – Мар сбил меня с мысли, вещая сверху, как его величество Станим Первый Йонуц с балкона башни дворца во время речи на смену года. У нас вообще очень скромный монарх, его и не видно почти нигде, и не слышно, и непонятно зачем он нужен, если всем управляет Совет магистров. – Я жду.

– Это не я, – ответила я.

Почему, как что-то происходит, сразу всем ведьмы виноваты?

– Какое невероятное облегчение, – сочился радостью некромант, спускаясь вниз. Я невольно залюбовалась: язвительный взгляд, встрепанные волосы, след от подушки поперек щеки. – А я уж решил, что ты так благодаришь меня за бурную ночь, что мы провели вместе. Или добить решила, раз лопатой не убился. Трогательно и символично, “Клубок лжи” на подушке.

– А вы мне врете, магистр Холин?

– А ты мне?

– А может подниметесь наверх, решите, кто сколько кому наврал и сразу же друг дружку и накажете?

Пальцы Холина сжались, силовая клетка лопнула, пепел, которым рассыпался цветок припорошил пол и некромантские штаны.

– Понял, Лодвейн молчит, пока не спросят, – пошел на попятную Дан, а я и в самом деле попятилась, но вампир, демоны дери эту пацанскую дружбу, закрыл мне пути к отступлению.

– Когда это началось? – Руки за спину спрятал, а значит они у него уже чешутся, чтоб меня придушить. – Мика?

Но я молчала. Я так долго обо всем молчала, что теперь открыть рот было равносильно рывку повязки, присохшей к ране. А синяк все-таки есть, едва заметный, но есть…

– Дан?

– В Корре, почти сразу, как мы туда приехали. Было два цветка. Астра и роза. Про первый не помню, а про розу она бромотала вроде “долгий сон”.

– Вечный, – поправил Холин.

– А, ну да, я же тебе говорил.

– А дальше? Мика?

Он сейчас вовсе не пытался меня напугать, хотя жути наводил: скулы заострились и глаза были полны тьмы. Он и в самом деле злился. Так знакомо – злость бессилия.

– Ничего, можешь и дальше молчать, нашлись те, кто посчитал нужным этого не делать. “Пепельный ветер” – Эфарель поделился, “темный омут” – стандартные заклинания очистки убирают только обычный сор, магические следы остаются, “смертная тоска” – мадам Ливиу, лично и обстоятельно. Кто будет говорить вместо тебя сейчас?

– Какое тебе… вам… тебе дело теперь, Мар? Ведь ты больше не… я больше не твоя… ученица. И я – говорила. – Я смотрела тьме в глаза, а корка из перьев и пепла внутри меня тлела едким. – Говорила ночью, но ты прячешься от меня за щитами и не слышишь.

– Мика, это не мой щит, я не закрывался от тебя. Это ты прячешься. Это я не могу войти. Не могу понять, что с тобой творится. Я был в Корре! Почти сразу после твоего звонка. Шел гранью, чуть не… неважно… Это я привез тебе приглашение Фалмари. Но ты словно не видела меня. Закрылась… И смотрела мимо. Не видела, не слышала, иногда отвечала, но так, будто это кто-то другой сказал, не я. Поэтому я остался помочь в Корре, а Дан повез тебя к эльфам. Я надеялся, смена обстановки тебя встряхнет и ты…

– Ты все врешь… Тебя не было…

Кто-то другой говорил вместо меня. Открывал рот и смотрел в глаза тьме, а за спиной стояла бездна, гладила меня по ноющим лопаткам и довольно урчала, сытая, почти… Чьи это руки? А, это Дан позади. Предлагал мне Холина держать, а сам меня держит, предатель.

– Я звала, Мар, а ты не пришел.

– Я пришел.

Я пришел. Я всегда прихожу, мое сокровище. Шутка со светлым зеркалом мне понравилась, но этого мало.

– Дан, – сказала я, не отрывая взгляда от лица Мара, которое дрожало и двоилось, а в черных зрачках плясали, сменяя друг друга то алые, то пронзительно синие блики. – Ты не прав. Первой была роза, а не астра.

– Это ты ошибаешься, малыш, – ответил вампир, отпуская мои плечи, – первой была астра. Ты еще посмеялась и сказала, что это очень похоже на твою жизнь, такой же калейдоскоп, весело и красиво, а отовсюду острое торчит.

“Калейдоскоп”, “Вечный сон”, “Пепельный ветер”, “Темный омут”, “Смертная тоска”, “Клубок лжи” – шестерка запретных смертных проклятий высшей некромантии. Именно в