Константин набрал в грудь побольше воздуха, вдохнул-выдохнул, и в этом вздохе отразилась вся накопившаяся усталость от прошедшей ночи.

– Дальше тебе известно. Я долго ехал, петлял, теряя ориентиры. И вот я у тебя.

– Значит, теперь нам известно, куда увезли Элизиум, – задумчиво произнесла Марианна.

– И где находится Вихрь, – подытожил Константин.

– Вихрь и Элизиум – вместе, бури не избежать.

– Бурю можно предотвратить, разъединив их. Только так можно устранить помеху. Но нам нужна помощь. Из меня, как видишь, воришка никудышный.

– Ты собираешься попросить кого-то выкрасть статуэтки?

– Попросить не выйдет. Нанять – другое дело, услуга за услугу.

– У тебя есть кто-то на примете?

Константин утвердительно кивнул, но в выражении его лица промелькнула некая доля неуверенности. Марианна взяла это на заметку, но развивать тему не стала.

Время шло, стрелки настенных часов равномерно тикали, пролистывая час за часом. Константину наконец пришло в голову, что он порядком засиделся, пора и честь знать. Глаза слипались, затылок сдавливала тупая боль. Дискомфорт от незаправленной рубашки не первой свежести и прочих свидетельств непотребного вида внезапно возрос в разы.

– Я пойду, – устало сказал Константин, проходя в прихожую.

Марианна, толкнув обода колес, последовала за ним.

На крючке висела порванная кожаная куртка, мужчина потянулся за ней. От неуклюжего движения куртка сорвалась, упав на пол, из ее кармана выпал кусок красной вязаной материи.

– Это она, красная шапочка? – спросила Марианна, не отрывая глаз от алой ткани.

– Она… Шапка… – зевая, протянул Константин.

Он, подняв куртку, бережно провел рукой по шерстяным узорам шапочки – акустическому лучу интерференционной картины, надежному индикатору Вихря, к большому сожалению, ни на что более не годному сейчас.

Константин, понурив плечи, стоял в дверях, когда Марианна вдруг спросила:

– Ты можешь оказать мне услугу?

Взгляни он на нее, он бы приметил, как глаза ее загорелись азартным блеском, этаким опасным огнем, и, вероятно, подумал бы, прежде чем раздавать обещания. Но Константин смотрел в пол, думая о душе, чистом белье и продолжительном глубоком сне.

– Всегда к твоим услугам, – ответил он уже за порогом.

– Позвони, как придешь в себя! – крикнула Марианна вдогонку.

Константину пришлось сдержать слово. Он понятия не имел, о какой услуге попросит Марианна, но был заинтригован, тем более что место для встречи она предложила весьма неожиданное. Марианна пожелала нанести визит в его рабочий кабинет, где некогда под воздействием транса девушка пересекла океан сомнений и страхов, следуя за таинственной красной нитью.

И снова она здесь, взобравшись с ногами на кушетку, и вновь зеркало спутниковой тарелки за окном сияло, отражая лучи восходящего солнца. Марианна зажмурилась и отвернулась, так что ее лицо оказалось в тени.

– Покажи, как работает красная шапка! – твердо произнесла она, улыбнувшись с едва заметной чертовщинкой во взгляде.

По правде сказать, Марианна сама до конца не понимала, почему ей вдруг взбрело в голову активировать луч, она просто пожелала примерить шапку, примерить в действии – желание необъяснимое, но твердое и определенное.

– Но… АЛИК неактивен, ты знаешь, – недоумевая, произнес Константин, не переставая теребить дужку очков.

– Так активируй его! – настаивала Марианна.

– Тебе прекрасно известно – пока существует Вихрь, помеха, работать с АЛИКом небезопасно, его действие непредсказуемо.

– Я сознаю риск. Дай мне хотя бы минуту. За минуту ничего серьезного не случится. Я ведь смогу в любой момент снять шапку, если что-то пойдет не так?

– Сможешь… Если ты все еще будешь ты…

– Помнишь, ты обещал! – напомнила Марианна. – Это единственное, о чем я прошу.

Константин мерил шагами комнату, попеременно натыкаясь на железяки, аппаратуру, старую мебель. Он то снимал очки, то надевал обратно. В конце концов, прекратив метания, он присел рядом на кушетку, произнеся:

– Идет! Обещал – так обещал. В твоем распоряжении ровно одна минута и ни секундой больше. И нам придется переместиться в другое помещение. С лучом работают не здесь.

– Я готова! – сказала Марианна с интонацией, полной решимости.

Константин помог ей пересесть в коляску и жестом позвал за собой. Они, лавируя между нагромождениями металлического хлама, очутились у встроенного в стену шкафа-купе с зеркальными дверями.

– Я намеренно установил зеркало. Ты, всматриваясь в свое отражение, активируешь подсознание. Воспоминание о твоей наружности воспроизводит разум, его рациональное начало, в то время как завуалированное, скрытое проистекает из глубин его теневой стороны, проявляясь в спектре резонирующих вибраций акустического луча, тем самым выводя на свет трансцендентную составляющую разума, – проговорил Константин, сжимая в руке продолговатый черный предмет с разноцветными кнопочками, с виду напоминающий телевизионный пульт.

Константин нащупал пальцем клавишу на панели, и двери шкафа-купе по команде начали медленно раздвигаться. Створки монотонно свистели, елозя по металлическим полозьям. А Марианна зачарованно, с безмолвным трепетом наблюдала. Ее живое воображение предвкушало появление за распахнутыми дверями сказочной Нарнии[11]. Тягучее движение створок завершилось характерным стуком, ознаменовавшим остановку. Однако вместо лесистых равнин, изумрудных холмов и Западных гор, дающих начало Великой реке, двери чудесного шкафа вели в темную конуру без единого окошка, которая едва ли могла конкурировать с каморкой Папы Карло.

– Осторожно! – предупредил Константин, когда колеса инвалидной коляски пересекли черту, разделяющую пространство рассеянного дневного света и территорию унылого застенка, леденящего пещерной пустотой.

Заднее колесо наткнулось на порожек. Константин, быстро сориентировавшись, поспешил на помощь – высвободив коляску, направил ее вперед к самому центру мрачной темницы.

Сонм пыли атаковал носоглотку, и Марианна громко чихнула – звук дребезжащим эхом прокатился по стенам. Слезы подступили к глазам, но взор прояснился. Прямо перед ней стоял намертво прикованный к полу электрический стул, образ которого в долю секунды структурировало воображение девушки, стоило только кинуть беглый взгляд на единственный предмет обстановки этой сомнительного назначения конуры.

– Что это? – Марианна ужаснулась, буравя испуганным взглядом атрибут экзекуции; он был сделан из темного камня, с высокой спинкой, твердыми подлокотниками, снизу оснащен подножкой, а сверху на спинку свисала железная пружина, к которой крепилось приспособление, по-видимому, для фиксации головы.