– Кто-то болен? – обеспокоилась женщина.

Граф кивнул.

– Да, поэтому скажи, чтобы они поторопились.

Марта понимающе кивнула.

– Что-то еще?

– Подайте ужин на четверых в столовую у оранжерей, наши гости с дороги голодны. Мистер Лорн, вы же не откажете мне в чести отужинать с нами после дороги?

Лорн, сошедший со ступенек экипажа после меня, немало удивился подобной щедрости. С другой же стороны, зачем Малкольму было проявлять откровенную грубость, выставляя Ричарда за ворота и даже не напоив чаем? Правильно, незачем.

Из дома вышло еще несколько слуг, они вместе с дворецким разобрали багаж с крыши кареты, пока я помогала Эмили выбраться из салона.

Ваша светлость, – обратился один из них к графу, держа в руках картину, упакованную в плотную ткань. – Будут ли распоряжения по поводу полотна?

– Да, повесьте над лестницей рядом с остальными.

Слуга понимающе кивнул и исчез выполнять приказ.

Нас с сестрой проводили в дом. Внутреннее убранство поразило размахом, чего стоил хотя бы огромный холл в благородных светлых тонах, утопающий в зелени огромных растений и ярком свете ламп. Широкая мраморная лестница уходила вверх, а после, на площадке, расходилась в стороны, но меня привлекло иное: две картины на стене у нее.

На первой огромный дракон, кружа в воздухе, сходился в схватке с не менее огромной летучей мышью. Они вцеплялись друг в друга когтями и зубами, рвали до крови и словно были сплетены в причудливом танце, агрессивном, но от этого не теряющем странную притягательность и даже красоту. Со второй картины на меня в полный рост надменно взирала Ванесса. Ее портрет в золоченой раме занимал центральное положение.

Одетая полностью в алое, статная высокая брюнетка с восточным разрезом глаз и пухлыми губками, которые она умудрялась поджимать, отчего идеальное лицо в бликах света временами казалось уродливым. Художнику удалось передать неуловимую смертоносность, что нес ее образ. Она не сумела скрыться за ангельским ликом графини.

Третье место по правую сторону от покойной было пока свободно, именно туда слуга Малкольма примерялся повесить новую картину. Ту самую, с волками, которую я видела у Лонтье.

– Как тут все необычно, – Эмили тихо отметила странность в обстановке. – Столько растений, и картины такие…м-м-м-м, – она явно пыталась подобрать подходящее слово, но не сумела. – Интересно, кто эта леди на портрете?

– Покойная супруга графа, леди Ванесса, – отозвалась экономка, идущая впереди. – Это ее идея все здесь обставить цветами, там, откуда она была родом, подобным образом часто украшали дворцы.

– А откуда была родом графиня? – осторожно поинтересовалась я, когда мы начали подниматься по лестнице на второй этаж.

Марта на мгновение остановилась, меж бровей залегла глубокая складка задумчивости. Женщина пыталась что-то вспомнить.

– Я пришла работать в этот дом уже после ее смерти, но остальные слуги поговаривали что-то о Персии или Аравии. Признаться, не могу ответить точнее.

Я кивнула. В принципе, ответ меня во многом удовлетворил. Черты лица Ванессы были слишком необычны для местного населения, да и где еще мог родиться такой ужасающий дар, как не на таинственном востоке? Интересно, а где родина Малкольма? Он в большей степени походил на представителя какого-нибудь дворянского рода столичной аристократии. Благородные черты, прямой нос, искушающая улыбка и хищный блеск в серых глазах. Чертовски красив, но без той экзотической составляющей, что чувствовалась в Ванессе.

Неожиданно я вспомнила момент нашей с ним первой встречи и те два перстня с драконом и летучей мышью, что привлекли мое внимание. Я новым взглядом изучила картину со сражающимися существами. Уж не крылся ли в ней тайный смысл?

Дракон – Эдриан, и летучая мышь – ночная сущность Ванессы.

Их вечная схватка, проклятие быть связанными друг с другом, без возможности прекратить эту то ли ненависть, то ли извращенную любовь.

Я перевела взгляд на картину с волками. Выходит, и она что-то означала. Понять бы только – что.

– Роуз, – дернула меня за рукав сестра, вид у нее был побледневший. – Мне бы хотелось прилечь, дорога отняла последние силы.

Говорила она тихо, словно чувствовала себя виноватой за собственную болезнь и слабость.

– Конечно, милая, – я оторвалась от разглядывания картин и помогла Эмили преодолеть оставшиеся ступени.

Экономка Марта провела нас по широкому коридору второго этажа к одной из комнат.

– Граф распорядился выделить вам лучшие покои. Одни для мисс Эмили, а вторые для вас, баронесса, – домоправительница указала на две соседние двери. – Комнаты смежные и имеют проход между собой. В прежние времена в подобных селили супругов. Глупое правило раздельного проживания.

Я молча согласилась с удобством такого расположения для нас с Эмили, а вот то, что еще век назад муж с женой любили спать раздельно – это проблемы общества того времени.

Обставлены гостевые были богато, хотя ничего иного я и не ожидала. Малкольм явно любил шик и роскошь.

Что в моей спальне, что в спальне Эмили были огромные кровати под балдахинами, отдельные гардеробные, собственные ванные. Действительно, все по-королевски.

Я помогла сестре сесть на край кровати, пока она растерянно оглядывала это великолепие, явно не веря собственным глазам.

– Это похоже на сказку, – Эми боязливо потрогала ткань шелкового покрывала. – Словно в замке у Ее Величества.

Я игриво взъерошила ей волосы.

– Ты никогда не была в замке Ее Величества, чтобы сравнивать. А теперь ложись под одеяло. Граф обещал, что скоро приедут доктора.

Она надула губки, но с моим требованием согласилась. Я и Марта помогли ей раздеться.

– Я могу принести чай для мисс Эмили, – предложила экономка.

– Лучше просто теплой воды. Моей сестре необходимо выпить лекарства.

Услышав про очередную дозу микстур, она скривилась.

– А может, не надо? – взмолилась малышка. – Я чувствую себя намного лучше. Сама видишь, лихорадка почти прошла.

– Вижу, – поддакнула я ей, – вот только это еще ничего не означает. Дождемся докторов и их предписаний.

Словно подтверждая мою правоту, сестра вновь закашлялась. И опять кровью.

Минут пять ее било в попытке восстановить нормальное дыхание, и лишь спустя время она с хрипом смогла вздохнуть.

– Улучшилось, говоришь? – с горечью произнесла я. – Боюсь, за исключением исчезновения жара, стало только хуже.

На этот раз она не спорила, смиренно выпила лекарства и тут же неожиданно для себя самой уснула.

– Не беспокойтесь, баронесса, – поспешила утешить меня Марта, наблюдавшая за моими беспомощными потугами в попытке помочь сестре. – С девочкой все будет в порядке.