* * *

Мы уже почти на вершине холма.

Боремся с последним отрезком склона. Она следует за мной, как верная собака. Настояла на том, чтобы тащить за собой маленькую тележку, в которой сидит кукла Барби.

Тащит из последних сил, но не отстает от меня.

На вершине мы немного передыхаем.

Уже сумерки, и солнце купается в море, словно кровавый апельсин.

Я достаю из рюкзака вещи: сухие деревяшки, бензин и спички. Она смотрит на меня, преисполненная ожидания. Вынула куклу из тележки и сжимает ее в объятиях.

– Ты уверена, что хочешь использовать эту куклу? – спрашиваю я. – Я думал, она самая лучшая.

– Нет, я уронила ее в туалет, когда собиралась помыть ей волосы в раковине. Теперь она странно пахнет.

– О'кей, решать тебе.

Мы разводим на вершине склона маленький костер. Сажаем поверх деревяшек куклу.

– Теперь ей видна вся коммуна Антиб, – говорю я. – К тому же все смогут увидеть, как ее наказывают.

Она серьезно кивает.

Я беру пластиковую бутылку с бензином и показываю ей, как нужно поливать жидкостью деревяшки и куклу.

– Можно я зажгу? – спрашивает она.

– Да, если будешь осторожна.

У нее так дрожат руки, что она выпускает спичку гораздо раньше, чем нужно, и та гаснет, не достигнув костра. Она зажигает новую спичку, и на этот раз все вспыхивает. Кукла горит, волосы вскоре обугливаются, лицо превращается в черную маску, и в вечернее небо взвиваются языки пламени.

– Теперь она наказана, – говорит девочка. – Эта глупая кукла.

– Именно! – поддерживаю я, сажусь перед ней и беру ее за руки. – Сара, ты ведь понимаешь, что если расскажешь про это маме с папой, то больше мы в такую игру играть не сможем.

Языки пламени от костра отражаются у нее в глазах. Те просто горят. Она настолько возбуждена, что у нее подрагивают челюсти.

– Я никогда ничего не скажу, – обещает она, сжимая маленькие губы в тоненькую полоску. – Вообще никогда.

– Сейчас мы будем играть в шарады! – воскликнул Освальд, когда они расселись.

По комнате прокатилась легкая волна недовольства. София пытаясь понять, шутка ли это и ожидается ли от них смех, неуверенно улыбнулась, но сразу заметила, что Освальд говорит серьезно. Его взгляд был веселым и одновременно острым.

Он попросил ее вызвать в офис всех главных ответственных: команду Буссе, Мону из библиотеки, Улофа из отдела кураторов, Анну из гостевых домиков и Катарину из сада. Да, Анне и Катарине тоже следовало прийти, хотя они проходили «Покаяние». Еще Освальд вызвал Беньямина из транспортного отдела и Ульфа, отвечавшего за ферму.

– Надеюсь, вы не сочтете это унизительным. Вы же ничего не имели против того, что я на днях лежал на полу и боролся с этим толстым мерзавцем. Поэтому мне подумалось, что вы, наверное, немного соскучились по играм.

Все промолчали. Пребывание поблизости от него стало походить на балансирование. Следовало реагировать правильно, не оступаться, иначе ты летел в яму, полную неприятных сюрпризов.

– Правила вам наверняка известны. Я даже сам подготовил карточки.

Перед ним лежала пачка бумажных карточек, и он поднял верхнюю. На ее обратной стороне фломастером было написано имя Буссе.

Тишину нарушил пронзительный смех. Ульф с фермы неправильно понял ситуацию, решив, что Освальд шутит. Или смех у него вырвался непроизвольно. Освальд встал, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Ульф уже подавил смех, но Освальд направился к нему.

«Сейчас начнется», – подумала София. Правда, она заметила, что порыв вмешаться был слабее, чем в прошлый раз. Слишком опасно, просто глупо, потому что это ни к чему не приведет. Она предпочла вызвать из подкорки разумный голос.

Этим я займусь позже. Сейчас я ничего поделать не могу.

Однако Освальд остановился, не дойдя до Ульфа.

– Заверяю тебя, что это вовсе не шутка.

– Да, сэр, я понимаю. Простите меня.

– Хорошо. Итак, все очень просто. Вы получаете карточку с собственным именем. На другой стороне написано слово. Вы должны дать остальным в группе понять, что это за слово, – разумеется, ничего не говоря. Можете использовать только жесты и звуки. Все как при игре в шарады. Я буду засекать время. – Он поднял секундомер. – Закончив, вы должны прикрепить карточку к форме английской булавкой, чтобы ее мог видеть весь персонал. Булавки вы найдете на том столе.

Освальд показал на угловой стол, куда София обычно клала его почту. Он действительно хорошо подготовился, действуя у нее за спиной. Это ее рассердило. Не столько сама идиотская игра, сколько то, что он исключил ее из своих планов. Значит, она – одна из тех, кого сейчас унизят.

– Есть, разумеется, и маленькая премия, – продолжал Освальд. – Тому, кто окажется быстрее всех, не потребуется вешать на себя карточку. Так что поторопитесь, мы не можем тратить на это весь день.

Он взял пачку карточек, обошел всех и положил каждому на колени по карточке именем кверху.

– Буссе, можешь начинать.

Тот вышел вперед, встал лицом к группе и спиной к севшему за письменный стол Освальду. Посмотрел на свою карточку, смущенный и явно выбитый из равновесия.

– Время пошло, – сказал Освальд.

Буссе встал на четвереньки, пополз вперед и заблеял.

– Овца! – выкрикнул кто-то.

– Ягненок!

– Баран!

Буссе, лихорадочно мотая головой, заблеял громче.

Внезапно до Софии дошло. Слово, которое обычно употреблял Освальд, описывая Буссе.

– Бебека! – закричала она.

Буссе, кивнув, поднялся и бросил на нее благодарный взгляд.

– Подойди сюда, Буссе, и дай мне карточку.

Он подбежал и протянул карточку.

– Теперь повернись.

Освальд прикрепил карточку к спине Буссе, и всем стали видны большие неровные буквы: «БЕБЕКА».

– Снимешь ее, только когда я тебе разрешу. Когда проявишь инициативу. Возможно, даже немного лидерских качеств. Ульф, твоя очередь.

Ульф был одним из тех, кто выполнял в поместье самую тяжелую работу. Всегда подключался, когда требовалось, проявлял почти навязчивую веселость, нервно смеялся над собственными шутками и постоянно старался угодить. Но сейчас он стоял с ужасно несчастным видом, смотрел на свою карточку и чесал в голове. Затем подошел к одному из стульев и указал на его ножку.

– Стул!