за них отдувался. Вы это записали, мистер Веласкес? Надеюсь, её найдут в каком-нибудь притоне в Кейптауне.

– Почему в Кейптауне?

– Женщина, с которой она уехала, говорила, что перебирается в Кейптаун.

– Куда именно?

– Она не сказала, и никто не спросил. Никто из этих людей, с которыми она ела, пила и трахалась. И в этом вся Рут – как говорится, покажи мне, кто твои друзья. Жалкая жизнь, между тем на курсе она была среди первых, получила грант от одного из наших спонсоров, мистера Абернати, и приглашение на стажировку. Но нет, вместо этого она связалась с проходимцами.

– Абернати? – уточнила Настя. – Виктор Абернати?

– Вы слышали о нём? Это был достойнейший человек, мистер Абернати давал гранты только самым способным студентам, в том числе социологам, его интересовала адаптация, например, магов среди людей. Когда мы узнали, что он погиб, это был траур для всех нас.

– Интересно, – Павел вежливо улыбнулся, – но ведь другие факультеты тоже получают гранты? Например, общественные коммуникации?

– Не знаю, – Ларсен поднялся, – я читаю у них лекции, но не более того. Есть выпускники, которые поддерживают своих, можете узнать у декана. Вы сами где учились?

– В Ньюпорте, городской колледж.

– Что ж… – Мозес сделал такое лицо, словно увидел на одежде Веласкеса птичий помёт. – Каждый идёт к успеху своим путём. Полагаю, что ответил на все ваши вопросы? Давайте отмечу на карте, где находится эта коммуна.

Ветхий дом оказался бывшим фермерским сараем, он стоял почти на границе зарослей и расчищенного пространства; от того здания, где раньше жили фермер с семьёй, остался только полуразрушенный фундамент, остальные постройки тоже не выдержали испытания временем и быстро растущей сельвой. Сарай был сложен из камней, плоская крыша сделана из пластика, и поэтому он до сих пор держался. Дорога, уйдя в сторону от основного шоссе, шла через лес, странно, но за ней кто-то ухаживал, латал дыры и выдирал побеги, так что фургон доехал почти до бывшей ограды, от которой остались одни столбы.

Настя надела бронежилет, походные ботинки и проверила карабин, такие заброшенные места в глуши ей не нравились. Веласкес вылез из машины, прислушался. Кроме шума деревьев и воплей обезьян, других звуков почти не было.

– Этот напыщенный индюк говорил, что они тут постоянно сексом занимаются, – Волкова наконец решила, что двух пистолетов и карабина ей хватит, и запустила дрона. – Окна изнутри затемнены, дверь закрыта. Там все твои, Веласкес, иди, вдруг обломится маг посимпатичнее.

– Ты хоть раз пробовала с магом? – Павел взял один пистолет, сунул в карман пенал с флеками.

– Вот ещё, – Настя фыркнула, чуть покраснела, вспомнив, как застукала Павла с его знакомой по имени Клэр. – Можно подумать, вы чем-то отличаетесь.

– Ты подумай, – посоветовал ей Веласкес, – полный контроль над организмом, над всеми его частями, не пожалеешь. Так что уступлю симпатичного мага тебе. Но что-то их не слышно и не видно, тепловизор показывает, что пусто внутри.

Возле дома стоял пикап, рядом с ним два загаженных по самый руль байка и небольшой одноместный вездеход с комьями засохшей грязи. Еле заметная колея вела от колёс вездехода прямо в глубь зарослей. Второй дрон поднялся повыше, в трёх километрах обнаружилось поселение, кемперы и прицепы стояли ровными рядами на берегу реки.

– Захожу, – Павел распахнул дверь, прицелился в темноту, там, кроме полуразобранной мебели, никого не было, но маги отлично умели прятаться. – Есть здесь кто живой?

Внутри сарай был единым помещением, без перегородок, жильцы поделили его на функциональные зоны. Прямо при входе у стены стоял большой холодильник, рядом с ним современный кухонный комбайн, в углу длинный стол и восемь стульев. Дальше шла зона отдыха, с огромной, во всю стену, телевизионной панелью, висели несколько гамаков, и у противоположной стены стояла кровать шириной в несколько метров, видимо, одна на всех. На кровати лежала женщина, когда Павел к ней подошёл, одинокая муха, каким-то чудом прорвавшаяся через антимоскитный периметр, вылезла у неё из пустой глазницы, расправила крылья и полетела.

Женщина была мертва, она окоченела и начала разлагаться. Второй труп лежал под кроватью, из-под неё торчали только ноги. Веласкес наклонился, но вытаскивать тело не стал, по нему бегали пауки.

– Два трупа, – сказал он Насте.

– Три, – ответила та и показала глазами вверх, на потолок.

Там на фиксаторах висело ещё одно тело, без головы.

– Чёрт, – Волкова залезла под кровать, и тут же выскочила обратно, – его сожрали. Сколько они здесь?

Павел сверился с аптечкой, та показывала срок в пять суток.

– Нас опередили, – Настя в сердцах ударила холодильник ногой. – Этот Мозес наверняка кому-нибудь ещё проболтался.

Холодильник распахнулся, на верхней полке, рядом с упаковкой сосисок, лежала голова мужчины, она была упакована в вакуумный контейнер, мозг в черепе отсутствовал, так же, как и глаза. Браслетов на трупах не было. Павел внимательно следил за подступами к дому, но уличный дрон ничего подозрительного пока не замечал.

– Все эти долбаные маги подохли… – Волкова достала было коммуникатор, чтобы связаться с полицией, но передумала и убрала обратно. – Вы же вроде как бессмертные.

– Нас постоянно убивают, если сильно повредить мозг, ничего не поможет… – Павел ещё раз прошёлся по бывшему сараю, одно место ему не понравилось, каменный пол там странно блестел. – Смотри, щели не забиты пылью.

Он присмотрелся, пошарил взглядом по стенам. Еле заметная круглая выемка прямо перед ним по размерам уж очень подходила под стандартный браслет. Веласкес стащил блокиратор, приставил к стене, плита на полу приподнялась, отъехала в сторону, открывая лестницу, ведущую вниз.

– Лучше бы я сидела у мозгоправа или торчала на пляже, – сказала Настя. – С тобой вечно во что-то влипаешь. Полезешь сам.

– Хорошо, – Павел вытащил из пенала четыре последних шарика, бросил их на пол, поставил ногу на ступеньку, – навряд ли кто-то тут ждал нас пять дней, но всё же…

– Без сопливых как-нибудь, – отрезала детектив. – Пока ты приключений на задницу ищешь, здесь ещё раз сканером пройдусь. Если будет опасно, кричи громче, чтобы я услышала и успела убежать. И камеру подруби.

– Надо говорить – подруби, босс.

Настя напомнила, в каких конкретно местах она видела таких боссов, и полезла наверх, к притянутому к потолку трупу, а Павел включил фонарь и начал спускаться. Вертикальный тоннель оказался неожиданно глубоким, почти шесть метров, внизу он переходил в горизонтальный и через сорок метров и два таких же прохода с замком, настроенным на браслет, расширялся, образуя круглую залу со сводчатым потолком. Стоило Веласкесу пересечь незримую границу между тоннелем и залом, включился яркий свет.

В центре круглого помещения стоял небольшой стол, на