Я сначала отвлеклась на «голодающего», что ел с жадностью, едва не захлебываясь молоком. И только спустя минут пять, вспомнила о муже.

— Ну, как? Ты уже понял, почему я спешила, или нужна подсказка? — закусив губу, я чувствовала, как молоко из пока незадействованной груди сочится и сбегает мутно-желтой дорожкой.

— Наверное, я тугодум, — дракон подошел и присел рядом с нами на корточки.

Он смотрел на нас горящими глазами. Словно мы его сокровище, не меньше.

— Молоко. У меня его слишком много, и оно не приходит по моему желанию. Если бы мы задержались, платье бы испачкалось, и все поняли, что я недавно рожала.

— Ну и пусть, — пожал плечами Ресталь. — Ты моя жена официально. Он наш с тобой сын и наследник. Пусть хоть охрипнут, но мы герцог и герцогиня Керверские.

— Ты не жалеешь, что взял мое имя?

— Я уже говорил — для меня не важно, кем я буду. Соринь или Кенверский, я прежде всего черный дракон, последовавший за моей истинной.

— А твоя семья? Как они отнесутся к этому?

— Брат будет недоволен, ведь теперь он наследник, и охоты невест на него, ему не избежать, а сестра… Ей безразличны титулы. Родители счастливы, что у них есть внук, и не важно, с каким именем рода его будут знать окружающие.

— Надеюсь, что так. В любом случае, у них еще будут наследники рода Соринь, а вот имя Кенверских могло пропасть без продолжения. У мамы в роду все женщины, да и детей она больше завести не может для передачи титула.

— Почему же, не может? Она очень красивая и еще может родить, — нахмурившись, переспросил Ресталь.

— Для этого требуются двое. Даже если второй будет одноразовым любовником, выбранным только для зачатия.

— А если ей найти мужчину? Неужели за столько лет она ни на кого не смотрела, как на партнера? — вновь удивился полковник.

— Может, смотрела, но не при мне. Она все еще носит траур по отцу, ни с кем не встречается и неохотно контактирует с окружающими вне своей работы. Хотя, я бы не отказалась, чтобы ее забота перешла на маленького сына или дочь, оставив меня, наконец, в покое.

— Если ты хочешь, то я попробую узнать у ее друзей юности, какой тип мужчин ей нравился в прошлом. Потом посмотрю, кого предложить герцогине, равного ей и подходящего для создания семьи, а дальше будем действовать по обстоятельствам.

— Ресталь! Это не план по завоеванию небольшой страны! Это моя мама! — возмутилась я, заметив, с каким спокойствием полковник приступает к решению достаточно щепетильной проблемы.

— И по какой причине она не может быть счастлива? Я же не собираюсь ее подталкивать к прохвостам и мошенникам. Я ради ее счастья буду стараться. К тому же, Лерье пару раз выдавал немного странные фразы, словно он ее знает очень хорошо. Можно сказать, дружит с герцогиней.

— Да. Они встречаются иногда. Она его донор магии, что-то вроде приемной матери. Это странная история, и подробностей мне мама не рассказывала. Оказывается, она помогла бывшей жене короля зачать и выносить обоих детей. Но жизнь развела и бывшего монарха с супругой, и маму с Лерье и Ульросом. Ульрос смог найти донора в в вашей семье, а Лерье все эти годы страдал от перебоев с магией.

— Забавно. Значит, королевский белый дракон ее не оттолкнул и принял детей с крупицами ее силы. Ведь они не могли не остаться в детях. Это уже хороший показатель совместимости для наших внутренних сущностей. А если свести ее с тем же бывшим королем? Она как к нему относится?

— Когда-то давно они были друзьями, — сказала я, перекладывая малыша на другую сторону и подсовывая ему второй сосок. — Потом она его не желала долго видеть. Но не ненавидела. Скорее, он был неприятным напоминание о прошлом. Его ненавидела я и Ириден. Когда потребовалась помощь мне, она пошла к королю. Как видишь, он не отказал. С чем это связано, я сказать не могу. Ведь поддержать вашу семью было бы логично. Тем более, это твой первенец. О нем она тоже рассказала королю и Лерье. Правда, в ключе твоей измены и желания жениться на другой.

— Точку зрения Лерье и его мысли о том, как сам король относиться к Малерте Ранев, я узнаю.

— Но ты же понимаешь, что без любви она сможет стать лишь временной фавориткой? Такой позор мама не перенесет. И точно не согласится ославить себя на весь свет.

— А если та самая любовь появится? Вот, посмотри на нас с тобой. Когда я тебя увидел, ты мне ни капельки не понравилась. Я пытался тебя заставить уйти из отряда, а теперь у нас сын и совместная жизнь, наконец-то. Разве это не показатель, что судить по мимолетным впечатлениям — плохая идея?

Я кивнула, хоть и не была полностью согласна.

Наши ситуации абсолютно разные. Мама знала прошлого короля много лет подряд. Они были друзьями, и не более. Но, если Ресталь хочет, пусть строит планы и пытается их воплотить. Сама я сейчас крепко привязана нашим сыном к реальности. Да и муж живет обычно не в мире грез. Возможно, он сам откажется от столь странной идеи, когда подробнее узнает всю подноготную.

Это все гормоны. Те самые пузырьки счастья, которыми он желает сейчас поделиться со всем миром. И я не против. Нашей маленькой семье их и так хватает.

Прелесть первых месяцев жизни детей — это предсказуемость биоритмов. После очередного кормления Фальран засыпает крепким сном, и у меня появляются три часа свободного времени. Можно укрыть сына теплым одеяльцем, и прикрыв дверь, заниматься своими делами.

Пусть сегодня укладывали мы его вместе, но сыну не было дела до того, что отец желает как можно дольше не спускать его с рук. Привычно позевав пару минут, он уткнулся Ресталю в рубашку и уютно засопел. Кажется, доверчивая готовность сына спать даже на его руках поразила моего полковника. Подумать только, еще пару недель назад я и не мечтала о том, что смогу выйти из комнаты, оставив Фальрана с родным отцом. А сейчас я отступаю, стараясь не шуметь, кутаясь во все тот же плед, игравший роль моего плаща.

Оставив моих мужчин вдвоем, я привела себя в порядок. Приняв душ и сменив нижнее белье с пледом на удобную пижаму, я вышла в общую гостиную. Муж организовал поистине праздничный ужин, но я лишь выпила большую кружку молока и съела порцию каши. Как бы не хотелось мне жареного мяса или соленой рыбы, пока что они были мне недоступны. Но и вовсе не есть на ночь нельзя. Зная своего мальчика, я уже не отказывалась от ужина, ограничиваясь пустым несладким настоем из полезных трав. Сыну безразлична моя привычка не есть на ужин, если ничем серьезным днем не занималась, не тратя силы на магию.

А вот Ресталь уплетал все подряд, словно не ел несколько дней до этого.

— Разве тебе не нужно есть много, чтобы молоко появлялось? — спросил он, пододвигая ко мне отварное мясо. — Его для тебя готовили. Я уточнял. Пока я не разбираюсь, что тебе можно, а что нельзя, но я обязательно все выучу. Обещаю.

Клятвенные слова задели что-то в душе, и я, не сдержавшись, погладила дракона по щеке.