– Хороший человек этот капитан Вакерсон, – пробормотал полковник.

– Немного с причудами, – отозвался Маркус, – но офицер неплохой.

– Он знает свое дело, – сказал Янус. – Если приходится выбирать между благовоспитанным дураком и человеком с причудами, но знающим свое дело, – я, безусловно, предпочту второго. – Он искоса глянул на Маркуса. – Между прочим, некоторые говорят, что я тоже с причудами.

– Ума не приложу, сэр, с чего бы это.

Янус расхохотался. Маркус не поддержал его, и тогда полковник быстро глянул на своего спутника. Всего один краткий взгляд серых глаз, но Маркусу показалось, что этот человек увидел и прочел все его мысли.

– Ах, капитан, – проговорил Янус, – боюсь, я чем-то вызвал ваше неудовольствие.

– Сэр?

– Если вам хочется что-то мне сказать – говорите, не стесняйтесь.

Маркус собрался с духом.

– Сэр, – неловко сказал он, – мне кажется, это не очень уместно.

– Чепуха. Само собой, что в критической ситуации я жду безоговорочного подчинения, и должен сказать, что в этом смысле вы проявили себя превосходно. После, однако, вы вольны критиковать и распекать меня так, как вашей душе будет угодно. Мою гордость не так-то легко уязвить.

Маркус моргнул.

– Правда, сэр?

– И тем не менее. – Янус выразительно поднял руку и окинул взглядом многолюдный лагерь. – Быть может, нам лучше побеседовать с глазу на глаз?

Палатка полковника располагалась неподалеку. Огюстен впустил их; морщинистое лицо его, как обычно, выражало неодобрение. Едва они уселись друг напротив друга за походным столом, Янус отправил слугу в интендантскую за свежей водой. Маркус подозревал, что он сделал это ради него.

– Сэр, – капитан отважился подать голос, – мы, кажется, собирались заняться делами?

– Безусловно, – согласился Янус, – но вначале, я считаю, нужно расставить точки над «и». Что бы вы ни хотели мне высказать – будьте добры, говорите.

Маркус сделал глубокий вдох и на секунду задержал дыхание. Высказывать свое недовольство старшему по званию шло вразрез с самой основой армейского этикета, не говоря уж о здравом смысле. И однако же Янус сам настаивал на этом. Капитан постарался сформулировать свой вопрос как можно более учтиво.

Везение. Полковник рискнул – и риск оказался оправданным. Но если он и раньше был чересчур уверен в себе, теперь эта уверенность достигнет опасных размеров. Если не суметь ему это объяснить…

– Сэр, – проговорил Маркус, – почему, когда мы столкнулись с пехотой искупителей, вы приказали не открывать огонь? За то время, пока они перестраивались для удара, мы могли бы нанести им изрядный урон. Мы могли бы даже сорвать их атаку. – Маркус сделал паузу, судорожно сглотнул, но пересилил себя. – Мне показалось, что это был… ненужный риск… сэр.

Полковник с минуту молчал, размышляя.

– Риск, – наконец повторил он. – Возможно. Безусловно. Однако ненужный ли? – Он покачал головой. – Вам, капитан, следует уяснить одно: не все ответы на вопросы можно найти в учебнике по тактике. Необходимо мыслить шире. – Он подчеркнул свои слова плавным взмахом руки. – К примеру, всегда нужно учитывать характерные особенности противника. Действительно, нашего нынешнего врага я знаю не так хорошо, как хотелось бы, – будь то ворданаи или, скажем, хамвелтаи, все пошло бы совсем иначе. Тем не менее мне было известно, что перед нами необученные войска, не имевшие никакого опыта полевых сражений. Плохо организованные, ведомые душевным порывом и не обладающие воинской дисциплиной.

– Я бы подумал, что неопытные войска проще будет рассеять огнем большой дальности.

– Именно. Предположим, мы открыли бы по ним огонь из пушек, и они в беспорядке отступили бы, так и не достигнув предела досягаемости мушкетов. Чем бы это закончилось?

– Победой, – сказал Маркус.

– А потом? Каков был бы наш следующий шаг? – Янус выразительно вскинул бровь. – Пушки изничтожают живую силу весьма результативно, но недостаточно быстро, чтобы лишить противника численного превосходства над нами. У нас недостаточно кавалерии, чтобы эффективно преследовать отступающего противника. Искупители попросту отошли бы на некоторое расстояние, а потом снова атаковали бы нас, причем почти с тем же численным перевесом. Рано или поздно им удалось бы продержаться достаточно долго, чтобы довершить атаку, и тогда нас ждала бы неминуемая гибель. Либо же, если у противника имелся командир, хоть сколько-нибудь сведущий в военном искусстве, нас обошли бы с флангов и вынудили отступить. В любом случае, пока это огромное войско сохраняло хоть какую-то уверенность в себе, будущее не сулило нам ничего хорошего.

Маркус кивнул.

– Мы могли бы отступить и укрепиться…

– И тогда бы проиграли наверняка. Ничто так не ожесточает людей, как осада, а противнику не составило бы труда отсечь нас от источников воды и продовольствия. Лучшее, на что мы могли бы надеяться, – с боем пробиться назад к гавани, где остался флот. – Полковник покачал головой. – Нет, единственным шансом на победу был полный разгром. Один-единственный внезапный удар такой мощи, чтобы враги уже не сумели оправиться. Для необученных войск первое пребывание под огнем имеет решающее значение. Этот момент, можно сказать, определяет все последующее развитие событий. Большинство этих людей уже никогда не вернется в ряды нашего противника, а если и вернется, то в первом же бою обратится в бегство. Можно с уверенностью сказать, что пройдет не одна неделя, прежде чем враг сумеет собрать хоть наполовину такую же армию… а между тем дорога на Эш-Катарион будет для нас открыта.

Маркус с минуту молчал, переваривая услышанное.

– Наши солдаты тоже не имели боевого опыта, – сказал он наконец. – Во всяком случае, большинство из них. И даже ветераны никогда прежде не бывали в таких сражениях.

– Именно, – согласился Янус. – Я рассчитываю, что опыт первого боя с врагом скажется на них в высшей степени благотворно.

«Везение, – подумал Маркус. – Он поставил на кон наши жизни, опираясь на интуицию? На свои впечатления о противнике?»

Тем не менее капитан не мог не признать, что логика Януса безупречна. Маркус и сам не видел способа одержать победу при таком численном превосходстве врага. Он предполагал, что Янус – вопреки тому, о чем они говорили вечером того дня, когда прибыло пополнение, – планирует только предпринять некие взвешенные действия, показать вышестоящим, что он не трус, и благоразумно отступить, когда не останется другого выхода.

Он и вправду намеревается победить. При мысли об этом Маркуса пробрал озноб.

– Итак, капитан, вы удовлетворены ответом? – осведомился Янус.

– Пока не знаю, сэр, – отозвался Маркус. – Мне нужно все это обдумать.

– Обдумайте. И не постесняйтесь вернуться с новыми вопросами. – Снова на губах полковника промелькнула усмешка, промелькнула – и тут же исчезла, словно всполох отдаленной молнии. – Долг командира – наставлять своих подчиненных.