– Но… – Адрехт запнулся, заговорил быстрее: – Что я, по-твоему, должен делать? Выпороть без разбора каждого десятого?

– Просто сделай хоть что-нибудь, иначе, когда мы вернемся в Эш- Катарион, они спалят город дотла.

С этими словами Маркус развернулся на каблуках, собираясь уйти.

– Знаешь, – сказал вслед ему Адрехт, – кое-кто из твоих тоже был там в первых рядах.

«Знаю», – мрачно подумал Маркус. Он даже почти не сомневался, кто именно, – прежде всего сержант Дэвис со своими прихлебателями. Фиц уже приступил к расследованию.

Он опустил за собой полог палатки и двинулся через лагерь, стараясь идти неспешно, чтобы успокоиться.

Быть может, на самом деле это не так уж и важно. После сражения Маркусу еще не выпадало случая поговорить с полковником с глазу на глаз, и он не мог знать наверняка, зол Янус из-за случившегося или нет. Многим командирам знатного происхождения и в голову не пришло бы осуждать изнасилования и убийства вражеских маркитанток и походных шлюх – тем более серомордых. Маркус полагал, что их нынешний полковник не таков, но…

«Наплевать. Я достаточно зол за нас обоих». Большую часть вчерашнего вечера Маркус провел в бывшем лагере искупителей, командуя работами по расчистке пожарища. Чуть ли не на каждом шагу он натыкался на все новые отвратительные свидетельства резни, и каждая такая находка подливала масла в огонь, пожиравший его изнутри.

И ради чего все это? Ради того, чтобы венценосный болванчик смог вернуться на свой обшарпанный трон? Будь на то воля Маркуса, он не моргнув глазом отдал бы принца искупителям и пожелал этой шайке всего наилучшего.

Но и срывать всю злость на Адрехте тоже не стоит. Сейчас, поостыв, Маркус понимал это. Да, главными зачинщиками зверств были солдаты четвертого батальона, но сопротивление искупителей рухнуло чересчур внезапно, и неудивительно, что офицеры не сумели удержать солдат от резни.

С другой стороны, не Адрехту предстоит объяснять это все полковнику.

Смутное беспокойство Маркуса мгновенно усилилось, когда он увидел, что на строевом плацу расставлены для осмотра пушки и полковник беседует с несколькими артиллеристами. Маркус поспешил туда, однако, подойдя ближе, обнаружил, что Пастор сияет блаженной улыбкой.

– …благослови вас Бог, сэр, – говорил он. – Ваше внимание для нас большая честь.

– Я вижу, – отозвался Янус, – что эти орудия подверглись кое- каким занятным изменениям.

Он жестом указал на шесть пушек, которые были в Колониальном полку до его прибытия и всегда занимали почетное место в середине боевого строя. Основным изменением, которое имелось в виду, являлись цитаты из Писания, выгравированные по всей поверхности пушек, от дула до основания. Пастор утверждал, что подобное украшение повышает точность стрельбы. Рука у него была твердая, и ему не составило труда украсить каждую пушку изрядным количеством святых изречений.

Сейчас он стянул с головы остроконечное артиллерийское кепи.

– Орудия Господни, сэр, – проговорил он. – Все они до единой – орудия Господни. Осененные словом святым, тем вернее бьют они по язычникам. Вот на этой, сэр, я начал с Житий мучеников и дошел до…

– Это ведь «Крафворкс» девяносто восьмого года, не так ли? – перебил Янус.

Пастор на миг опешил, смолк, поглаживая пальцами бронзовый двойной круг – символ церкви, который он всегда носил на шее.

– Верно, сэр. Как и все наши двенадцатифунтовые орудия.

– Однако вы что-то проделали с запалом. – Янус наклонился ниже. – Снаружи я не могу разглядеть, что именно, но…

Пастор расплылся в улыбке до ушей.

– А у вас зоркий глаз, сэр! Нам пришлось рассверлить изначальные…

Тут полковник заметил Маркуса, поманил его взмахом руки подойти поближе и пустился в объяснения:

– Пушки «Крафворкс» образца девяносто восьмого года были изготовлены с вопиющей небрежностью. Их отличали проблемы с запалом и сверловкой ствола. Испытания показали, что около двадцати выстрелов из ста неизбежно дадут осечку, а потому подавляющее большинство этих пушек отправили в другие государства либо…

– В захолустные части, подобные нашей, – закончил за него Маркус. Знакомая история – Первому колониальному полку всегда доставалось только самое худшее. Мушкеты, которые не стреляют, мундиры, расползающиеся по швам, пушки, способные в любую минуту взорваться…

– Именно так. – Янус перехватил взгляд Маркуса. – Без обид, капитан.

– Никаких обид, – отозвался Маркус. – Насколько я понимаю, капитан Вакерсон блестяще преодолел это испытание.

– Что же вы туда вставили? – спросил полковник, обращаясь к Пастору.

– Терочные запалы, – ответил тот. – Новая хамвелтайская придумка. Пришлось, конечно, самому над ними помудрить, зато теперь у нас одна осечка на сотню выстрелов, да и то по какой-нибудь безобидной причине – из-за того, что запал не сработал, например.

– Любопытно. – Полковник, судя по всему, прекрасно понимал, о чем идет речь, чего Маркус никак не мог сказать о себе. – Однако ведь хамвелтайские запалы здесь добыть не так-то легко.

– Верно, сэр, но Арчер, мой лейтенант, большой дока по химической части. Мы сумели вычислить нужный состав и заплатили за это всего лишь парой сожженных перчаток. Хвала Господу, все первоначальное сырье оказалось возможно добыть и в местных условиях, так что у нас имеется изрядный запас готового состава.

– Как изобретательно, – широко улыбаясь, заметил Янус. – Надо будет вашему лейтенанту как-нибудь продемонстрировать мне процесс изготовления.

– В любую минуту, сэр! Почтем за честь.

– Кроме того, я был весьма впечатлен вашими действиями в бою, – продолжал Янус. – Надеюсь, новые орудия пришлись вам по душе?

– Безусловно, сэр! Работают гладко, как по маслу. Особенно хороши шестифунтовые.

– Я подбирал их лично, – сказал полковник, – еще до отплытия. Что же, если вы еще в чем-то нуждаетесь…

– Вот кстати, сэр, – подхватил Пастор. – Мы, как я понимаю, захватили у еретиков некоторое количество ездовых и тягловых лошадей. Некоторые наши упряжки изрядно поредели, и нам не помешали бы запасные лошадки. Если бы вы могли…

– Безусловно. – Полковник опять улыбнулся. – И вас не смутит, что ваши священные орудия будут возить лошади еретиков?

– Благослови вас Бог, сэр. Я их живо направлю на путь истинный. Знаете, я ведь каждый вечер на сон грядущий читаю им Писание.

Маркус не знал, шутка это или нет. У командира артиллеристов было весьма затейливое чувство юмора.

Янус усмехнулся.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Продолжайте, капитан.

– Есть, сэр! – Пастор истово отдал честь. – Благодарю, сэр!

Полковник двинулся прочь, жестом показав Маркусу следовать за ним. Маркус почти неосознанно зашагал в ногу, замедляя ход, чтобы приноровиться к более коротким шагам Януса.