Тем временем Наталью Семеновну кликнула одна из помогавших ей на кухне женщин. Требовался ее хозяйский пригляд за ведущимися к поминкам приготовлениями. И Наталья Семеновна вышла, оставив подруг одних на какое-то время.

Подруги тут же принялись обсуждать услышанное:

— Этой весной Юрка встретил в лесу барина.

— И барин этот денег ему стал давать.

— Грибы у него покупал.

— Это одно и то же!

— Барин… И что за барин? Как ты думаешь?

И тут взгляд подруг невольно переместился на фотографию, которую маленький Юра на руках у деда внимательно изучал в детстве. И почудилось девушкам, что перенеслись они в далекое прошлое.

— Барин, — тыкал маленький Юра свой пальчик в красивое породистое лицо щеголя. — Барин. Красивый!

И тут все кусочки пазла в головах у подруг внезапно сложились сами собой.

— Барин! — воскликнула Кира. — Копкин! Кто-то из их семьи вспомнил про захоронку и явился за своим сокровищем!

— Точно! — ахнула Леся. — Как же мы это сразу не догадались? Но как ты думаешь, кто он?

— Копкин! — удивилась недогадливости подруги Кира. — Потомок того самого Копкина, который тут за зеркалом на фотографии прячется.

— Это я понимаю, что он тоже Копкин. Но он же не может жить под своей настоящей фамилией! Как нам его искать?

— Иностранец! — немного подумав, воскликнула Кира. — Нам надо искать иностранца!

— Почему иностранца?

— Ну, потому что большинство дворян эмигрировало в Европу и США. Во всяком случае, за границу. Значит, их потомки будут выглядеть по-иностранному.

Однако вернувшаяся в комнату Наталья Семеновна начисто развеяла миф об иностранце, поселившемся где-то в Торфяном или поблизости от него.

— Нет, кабы такое диво случилось, чтобы к нам немец али француз прикатил да еще жить остался, я бы о таком знала. Не верите мне, сейчас у других спросим.

Но и призванные с кухни женщины тоже ничего сказать про иностранцев не могли.

— Нету тут таких.

— Не видели!

— Не знаем!

Однако подруг не так-то легко было сбить с панталыку.

— Небось, ради такого дела и замаскироваться мог, — прошипела Кира.

— Или наоборот, в открытую действовать начал.

— Ты это о чем?

— Ты что-нибудь знаешь про хозяина нашего имения?

Кира задумалась.

— Нет, вроде бы нет.

— Вот в том-то и дело. А что, если это он?

— Кто?

— Владелец имения! Тот самый, который позвал студентов-художников! Что, если Копкин — это он?

— Ну нет, — усомнилась Кира. — С ним же дружит сам ректор!

— И что? Разве у ректора вместо глаз рентгеновский аппарат? Откуда он мог знать, что этот Копкин, то есть совсем уже и не Копкин вовсе получается, а какой-нибудь там господин де ля Рош, затевает! Купил, понимаешь, имение своих собственных предков, а теперь тут клад ищет!

— Свой клад! Заметь, свой!

— А хоть бы и свой, все равно убивать людей нельзя!

— Может, это и не он вовсе.

— А кто?

— Ну сама посуди, зачем богатому дядьке связываться с какими-то там Боцманами и Людками Стекольщицами? Да еще тем более, что клад должен был быть спрятан на земле самих Копкиных.

— И что с того, что он был в их земле?

— А то, что имение новый хозяин уже в свою собственность оформил. Земля вокруг имения тоже его. Он может ею пользоваться, хоть всю вдоль и поперек изрыть!

— Ну, во-первых, он мог купить только само здание имения и небольшой кусок земли к нему. А вовсе не выкупить обратно все владения своих предков! Тогда вся земля в округе принадлежала Копкиным и им подобным. А у крестьян и не было ничего. Сейчас-то все наоборот. И во-вторых, вздумай он действовать открыто, он бы привлек к себе внимание. А шумиха в таком деле совсем ни к чему. Лучше тихо откопать, тихо перевезти и тихо транспортировать обратно в Европу или тут попытаться продать. Но главное, ему надо было замаскироваться.

— Замаскироваться, — тихо, как эхо, произнесла следом за ней Леся. — Слушай, а ведь это все равно он!

— Кто?

— Новый хозяин нашей усадьбы! Никто из нас его в лицо не видел, лично не знает. Значит, он может свободно поселиться в Торфяном, никто даже не заподозрит, что он и есть нынешний владелец усадьбы.

— Дался тебе этот владелец, — недовольно пробурчала Кира.

— Надо навести справки об этом человеке, — не унималась Леся. — Я считаю, это очень важно!

В общем, в усадьбу подруги вернулись в крайне взволнованном состоянии. И они пронеслись по дому наверх, не обращая внимания на стенания страдальцев, тормоша и расспрашивая всех подряд:

— Вы что-нибудь знаете про человека, нанявшего вас?

— Вы его видели?

— Встречались с ним лично?

Итог опроса был вполне предсказуем. Никто из студентов ничего не знал о том человеке, который приобрел имение. Все переговоры происходили через ректора. А письменного договора с ребятами никто и не заключал. Их работа шла в рамках дипломного проекта. И поэтому денежное вознаграждение получалось некоей любезностью со стороны ректора.

— Хитрюга ваш ректор, — вынесла вердикт Кира, впрочем, никого особо не удививший.

Все студенты это знали и так. И поэтому сейчас лишь скромненько промолчали.

А подруги помчались дальше. И вбежав к своим мужчинам, потребовали от них немедленного и достоверного досье на двух человек. Первый — это нынешний владелец усадьбы.

— Нас интересует его фамилия и происхождение.

— И второй — это господин Копкин собственной персоной.

Второе задание откровенно развеселило Лисицу.

— И как, по-твоему, я могу это разузнать? Копкины эмигрировали из страны еще в начале прошлого века. И с тех пор о них ни слуху ни духу. Как я могу их найти?

— Откуда я знаю! Смоги как-нибудь!

— Но как?

— Должны были остаться какие-нибудь списки отплывающих в Стамбул или Париж. Ну, или я даже не знаю, куда там могли деться люди в тот момент.

— Люди в тот момент могли как раз деться куда угодно. Там и Гражданская война, и все ужасы, что творили большевики в нашей стране потом. Сибирь, лагеря, Беломорканал. Да Копкина и его жену могли элементарно задержать на границе, обыскать, найти на них драгоценности и расстрелять без суда и следствия. Никто даже бы и не запомнил их фамилию. Это же было военное время!

Кира понимала, о чем говорит ее друг. Война была своеобразная, на ней только одна сторона воевала с пониманием того, что такое честь, в том числе и воинская. Большевики же действовали вовсе беспрецедентно. Такого в истории мировой монархии не бывало, чтобы восставшая чернь убила не только своего богопомазанного царя, но и всю его семью, включая четырех чудных девочек и маленького мальчика. И если отважились на такое злодейство, неужели какого-то там Копкина они бы пощадили, будь им нужна его смерть.