– Может, Мер меня отвезет? Ты же тоже пойдешь, да?

– Да, конечно.

Я задумчиво прожевала кусочек картошки. Да. Я высажу Рейчел у школы, съезжу на пляж и заберу ее, когда танцы закончатся: идеальная причина для того, чтобы уйти на весь вечер и не отвечать на бесконечные расспросы родителей.

Совсем скоро я уже стояла на крыльце в ожидании Рейчел. Она вышла из дома в прелестном платье и балетках, ее волосы были закручены в тугие локоны, а в ушах сияли золотые гвоздики. Я внимательно осмотрела ее наряд и узнала голубую сатиновую ткань.

– Эй, это мое платье?

Она покрутилась на носочках.

– Это было твое платье, а теперь оно мое.

Платье очень ей шло. Я попыталась вспомнить ощущение сатина на моей коже, но все воспоминания, оставшиеся от того вечера, принадлежали Бену. Благодаря ему я чувствовала себя красивой в чем угодно. Моя решимость только усилилась. Я найду способ с ним помириться.

Рейчел окинула взглядом мои джинсы и черный топ, и звонко рассмеялась.

– Мне нравится, что некоторые вещи никогда не меняются.

Она взяла меня под руку, и мы направились к маминой машине. До школы мы ехали под песни Тейлор Свифт. На школьной парковке я притормозила у главного входа.

Рейчел нахмурилась.

– Почему ты не паркуешься?

Я сжала руль.

– Я не могу пойти на танцы. Мне кое-что нужно сделать.

– О чем ты говоришь? Мама с папой об этом знают?

– Нет, но я буду ждать тебя здесь, когда танцы закончатся. Обещаю.

– Мер…

– Слушай, это очень важно. Так что, пожалуйста, иди к своим друзьям и веселись, – я постучала по рулю большим пальцем в ожидании, когда она выйдет из машины, но она не двигалась с места. – Рейчел?

Я повернула голову. В свете школьных фонарей она выглядела маленькой и бледной. Она нервно прикусила свою губу: эту привычку мы обе унаследовали от мамы.

– Пойдем со мной, Мер. Что бы ты ни планировала сегодня вечером – не делай этого. Пойдем со мной. Я знаю, что ты не любишь танцевать, но мы можем просто постоять в углу и посмеяться над остальными. Мне все равно. Просто пойдем со мной.

В ее голосе сквозило отчаяние, и я не понимала, в чем дело. Мой живот скрутила тянущая боль.

– Что происходит? Ты в порядке?

Рейчел схватила меня за руку и так крепко сжала мои пальцы, что я зашипела.

– Мне казалось, что тебе стало лучше, но я же вижу: с тобой снова что-то не так. Я боюсь.

– Чего?

Она посмотрела мне в глаза, и я вздрогнула от того, насколько беспомощной выглядела моя маленькая сестра.

– Я боюсь, что вижу тебя в последний раз. Я чувствую это каждый день, когда ты уходишь из дома. Все думают, что я не знаю, почему ты отрезала волосы и что произошло в ту ночь, но это не так. Теперь мне кажется, что все повторяется снова. Поэтому я прошу тебя не уходить, – ее голос задрожал. – Пожалуйста. Пойдем со мной. Я больше никогда не буду тебя ни о чем просить. Пойдем со мной, чтобы я могла не волноваться за тебя хотя бы один вечер.

По щекам Рейчел потекли слезы. Она задрожала, и я обняла ее.

– Тссс. Хватит, Рейчел. Все будет хорошо.

Я соврала, потому что ее слова вызвали во мне то же чувство, что я испытывала, сидя на обочине пустой дороги или наблюдая за умирающим оленем. Я не верила в предостережения судьбы, но каким-то образом чувствовала приближение катастрофы, которую я не могу предотвратить. Может, дело было в моей ссоре с Беном, но инстинкт подсказывал, что меня ожидали куда более страшные события.

Рейчел обхватила мою шею руками и повисла на мне.

– Ты пойдешь со мной?

И, несмотря на то как сильно мне нужно было увидеться с Беном, я кивнула. Я решила, что сделаю это для Рейчел, даже если мне придется смотреть, как Уайт танцует с Ким, и даже если мне придется провести еще один день без прощения Бена. Я сделаю это для Рейчел, потому что она видела куда больше, чем я думала. Я сделаю это для Рейчел, потому что она никогда меня ни о чем не просила, и я любила ее, и на самом деле я тоже отчего-то испугалась.

Поэтому я припарковалась, и мы вышли из машины. Мы заплатили за вход и направились в спортивный зал. На потолке висели воздушные шарики и разноцветные ленты, а в углу располагалась диджейская стойка. Я стояла в дверях, не понимая, что происходит. Зал казался больше, чем обычно, и был переполнен ребятами, которых я не узнавала. Они вообще с нашего острова?

Рейчел улыбнулась мне, словно все было нормально. Она заметила своих друзей и побежала к ним. Они обнимались и визжали с энтузиазмом, присущим ученикам средних классов, а мне ничего не оставалось, кроме как найти себе темный угол.

Я проталкивалась между танцующими парами и восторженными девчонками в платьях и на каблуках. Мне не было дела до их неодобрительных взглядов, и меня совсем не задевал тот факт, что парни не обращают на меня внимания. Я давно к этому привыкла.

Кроме того, там был только один парень, до которого мне было дело. Я не должна была смотреть, но он захватывал все мое внимание, как приманка. Он стоял немного позади, вместе с ребятами из нашего класса. Я остановилась и уставилась на него. Я бы узнала его где угодно: бронзовые волосы, достающие до воротника рубашки, закатанные рукава, обнажающие крепкие руки и обтягивающие джинсы…

Уайт повернулся и поймал мой взгляд. Мои руки сжались в кулаки. Он не хотел иметь дела со мной. Я не хотела иметь дела с ним. Тогда почему я так хорошо помнила ощущения от его поцелуя, жар его губ, огненные вспышки перед глазами?

Кто-то врезался в меня сзади, кто-то прошел между нами, но как только они отошли, мы снова нашли друг друга взглядами, как те угри, что переплывают целый океан для того, чтобы найти дорогу к морю – своему дому.

Я сделала шаг вперед. Что вообще ударило мне в голову?

Уайт подошел ко мне с решительностью на лице, остановившись в полуметре.

– Ты пришла?

Я кивнула.

– Но ты не танцуешь.

– Я знаю. Слушай, в тот день на пляже…

– Не надо, – он твердо прервал меня. – Если мы будем об этом говорить – станет только хуже. Если мы поговорим, то в конце разговора просто разойдемся в разные стороны, а я этого не хочу. Не сейчас.

Я закусила губу. Вместо быстрой, пульсирующей музыки из колонок зазвучала тихая, чувственная мелодия.

Мое сердце разрывалось на две половинки. Я не могла притворяться, что у нас с Уайтом не было особой связи. Воздух между нами искрился от напряжения и как будто оживал. Может, это делало меня ужасным человеком, но я устала от постоянной тревожности. И еще больше я устала от чувства вины и сожаления. Позволив постоянной мысли о Бене уйти на задний план, я сосредоточилась на изгибах губ Уайта. Не важно, что я не танцевала. Мне хотелось ощутить его руки на своей талии. Я хотела, чтобы наши движения попадали в один ритм, хотела прижаться щекой к его плечу и почувствовать себя живой. Он сделал шаг вперед, и у меня пересохло во рту.