Проходите, — приглашала Лорна гостей. — Присаживайтесь, господин Гарт, где вам удобно.

Верзила Гарт, охранник средних лет, в пиджаке цвета цыплячьего пуха, оптимист по природе, весело раскланялся с Фанни, пробираясь на своё место. Он уселся рядом с дворником Лаврионом, уже немолодым, но крепким мужчиной, который раньше частенько побеждал в силовых состязаниях на ярмарках, да и сейчас играючи таскал тяжеленные мусорные баки.

Летка успела подкрасить глаза и губы, надела красивое платье из набивного шифона и даже украсила высокую причёску веточкой гипсофилы, придавшей её облику необыкновенную нежность. Фанни окончательно укрепилась в мысли, что такая милая девушка ни за что на свете не примет предложение руки и сердца от сопровождавшего её Мартона — немолодого дебелого мужчины с простоватым лицом и оттопыренными ушами.

— Ты сегодня прекрасна, Летка. Господин Мартон, вам особая благодарность за починенный миксер, — улыбнулась Лорна.

— Так дело в том, что я ещё и не так могу! — возбуждённо ответил Мартон.

Летка бросила на него быстрый взгляд, а когда они уселись на свои места, сказала:

— А ты чего расхвастался?

— Сам себя не похвалишь… — неожиданно злобно ответил Мартон.

Заметив, что Фанни смотрит на неё, Летка смущённо улыбнулась и отвела глаза.

Вошла, задрав эталонный нос, Гриватта — в узком платье из сиреневого атласа, со взбитыми кудрями, ослепительная, белокожая, без единой веснушки, этого проклятия рыжеволосых. Она вела за руку Гонзарика, одетого в костюмчик из чёрного бархата.

Гости занимали места за столом. Появилась оживлённая, с радушной улыбкой, Айлин. Задумавшись, Фанни на какое-то время оцепенела и очнулась, только когда бабушка начала поздравлять именинников: Шотку и Айка. Шотка пришла на свой двадцать первый день рождения в неизменном наряде из чёрной кожи: короткой юбке, обтягивающих сапогах выше колен и жилетке, из которой торчали худые голые руки. Как всегда, к наряду она добавила нечто девичье. Сейчас это была пышная длинная юбка из прозрачной розоватой вуали, с разрезами по бокам. Причёска представляла собой торчавшие в разные стороны короткие ярко-красные шипы, увенчанные розочками. Фанни не сомневалась, что их ровно двадцать одна, и машинально отметила, что в честь праздника на Шотке ещё больше металлических побрякушек — колец, цепочек, браслетов. Как всегда, Шотка лениво жевала жевательную резинку и молча кивнула, приняв от бабушки перевязанную розовой лентой коробку. Айк, покраснев, развернул свой подарок сразу и скомканно поблагодарил хозяйку, но было заметно, что он доволен.

Зардевшаяся Лорна, низко склонившись, что-то говорила доктору Рицу, сидевшему с неестественно прямой спиной рядом с суетливой от приятного волнения Тавалой, постоянно одёргивавшей то рукав, то вырез зелёного шерстяного платья.

Бомбаст устроилась рядом с Гартом. Казалось, она по ошибке надела на голову корзинку вернувшейся с рынка хозяйки: из пышных искусственных роз на её неизменной выходной шляпе торчали оранжевые морковки, и, сминая край шляпы, лежала на правом ухе, оттопыривая его, тяжёлая виноградная гроздь. Улучив момент, весельчак Гарт незаметно положил на её шляпу несколько настоящих виноградин. В этот момент Фанни смотрела на него, и он ей подмигнул.

Фанни измучили сомнения. С одной стороны, не хотелось портить праздник людям, обеспечивающим ей комфорт в родном доме. И из-за чего? Из-за показаний нелепого предмета, который она на горе себе выудила из старого буфета. Можно ли ему верить? Гадкая игла! Яд? Это же глупо. К тому же, она с ужасом предчувствовала праведный бабушкин гнев, который обрушится на неё, когда выяснится, что она рылась в чужих вещах. Ещё так свежи воспоминания об истории с этой вещью, а она снова рискует выставить себя во всей красе… Но как оставить всё как есть? Сидеть и ждать, что будет?

— Госпожа…

Фанни встретилась глазами с сидевшей напротив Леткой — на той лица не было.

— Что с тобой?

— Плохо мне… — Летка подалась к Фанни, наклонившись над низким букетом из белых роз. — Перед глазами чёрный туман… Не пойму, сейчас день или ночь…

Чёрный туман, чёрная игла. Фанни с тревогой наблюдала за гостями. За столом царило оживление. Торжественная часть уже заканчивалась, поздравляли последнюю именинницу, сменную горничную Флавию. Приближался критический момент, когда нужно будет встать и всё рассказать или — встать и уйти молча.

Неожиданно Летка, обычно такая сдержанная, принялась стучать вилкой по краю стола, сначала тихо, потом сильнее, громче, так, что стук стал слышен другим. Мартон не сильно удивился, зато Бомбаст, сидевшая по другую руку от Летки, заволновалась:

— Эй, чего долбишь, как дятел?

— Это она с голодухи, Анаболия, — вступился за подругу Мартон. — Я тоже с утра охотку нагуливаю, в животе тарарам… — Круговыми движениями он помассажировал свой выпирающий живот.

Шотка поднялась с места и, вытянув шею, посмотрела на Летку, потом забрала свой подарок и ушла.

Лорна прошлась вдоль стола, убирая плёнку с закусок. Несколько стульев оставались свободными.

Тук-тук-тук! Летка барабанила вилкой по столу. Тук-тук-тук!

— Чокнутая, — злилась Бомбаст. — Долбит и долбит. По голове себе постучи, слышь?

— Потерпи, Летка… Ух, как, это, сейчас поедим… до отвала, — уговаривал Мартон.

Раздалось приглашение Лорны:

— Пожалуйста, угощайтесь! Приятного аппетита!

— Можно мне с ветчиной? — тоненьким голоском попросил Гонзарик.

— Конечно, — приятным баритоном ответил Лунг, его дядя, придвигая к себе блюдо с бутербродами. — Вот, возьми.

Сердце у Фанни неистово колотилось, лицо горело так, будто в него плеснули кипятком. А если игла не врёт? Если они сейчас попадают замертво, с чёрными лицами? Как она будет жить после этого?

— Стойте! — крикнула Фанни, вскочив на ноги. — Никто ничего не ест! У меня важное сообщение!

Гости замерли, кто-то перед наполненной тарелкой, с вилкой в руках, кто-то, как доктор Риц, ещё только разворачивал салфетку. Испуганный Гонзарик быстро положил бутерброд на блюдо.

Бомбаст с ухмылкой поднесла ко рту бутерброд, но Фанни, потянувшись, ударила её по руке. Кастелянша взвизгнула. Бутерброд шлёпнулся в салатник, с фруктово-овощной шляпы во все стороны полетели виноградины.

Фанни бросилась к торцу стола, где никогда не ставили стул, отсюда она хорошо видела всех и сидевшую напротив бабушку.

— Дорогая, — натянутым голосом сказала Айлин, неприятно поражённая её поведением, — это не может подождать? И что там с Леткой, Лорна?

— Да-да, сейчас, — с готовностью отозвалась распорядительница по кухне и бросилась в обход стола, чтобы добраться до Летки.

До Мартона наконец дошло, что с Леткой что-то не так. Он пытался остановить взбесившуюся вилку, накрыв её тяжёлой ладонью, но Летка выдернула руку и вскрикнула таким страшным голосом, что все вздрогнули и наперебой заговорили:

— Да что такое?

— Господин Риц… вы не могли бы?

— Что с ней?

У Фанни стучали зубы. Она схватила скатерть за два свисавших на углах конца, потянула на