Мне передалось её чувство тревоги, и я решила действовать на свой страх и риск… почти инстинктивно…

Он не верил, по глазам было видно, но отпустил её и о чём-то довольно долго говорил с Айлин за запертой дверью. Фанни не могла разобрать ни слова, но этот Яр Порох был спокоен, а Айлин — встревожена.

Когда Порох наконец вышел, Фанни, постучавшись, ворвалась в кабинет. Совершенно измотанная, Айлин сидела за столом.

— Бабушка, ну, что?!

— Они сделали анализы содержимого солонок — яд нигде не обнаружили, и на порогах тоже. Барри не то посыпал пороги, не то хотел — у него в голове всё перемешалось. Придут завтра, когда он проспится. Записи с камер наблюдения показали, что в дом не проникал никто из посторонних. Это ужасно. Злодействовал кто-то из своих. — Айлин кусала губы. — Но кем бы ни был этот человек, своим или чужим, мы должны вызывать у него самую жгучую ненависть. Какое исключительное, беспримерное зло — отравить всех и сразу…

— Нам бы сейчас очень пригодилась эта вещь. С ней бы мы сразу нашли врага!

Фанни тут же пожалела о своей несдержанности: Айлин была потрясена.

— Кажется, мои уговоры не доходят до тебя, Фанни…

— Ну, ладно, ладно! Я поняла. Хотя что тут такого? Можно провернуть всё незаметно… Никто не узнает…

— Ты не могла бы замолчать? А то с каждым словом всё хуже.

— Ну, да… никто не узнает — это не про наш город, — пробормотала Фанни.

— Любой мой промах может вызвать катастрофу… Если я нарушу клятву применять только фамильные заклинания, мне этого не простят…

Истерические нотки в её голосе нервировали Фанни.

— Хватит, я молчу! Только не делай такое лицо, бабушка! Твой Порох что-нибудь нарыл?

— Интересовался, не случилось ли в доме ещё чего из ряда вон выходящего. Я сказала ему, что Марьяна работала у нас.

— Я сегодня слышала на кухне, что она видела своего сына. И не одна, а вместе с той её подругой, помнишь? Обеим же не могло привидеться?

— Полиция отреагировала, конечно. Обшарили весь квартал, проверили лавки… Ничего не нашли. К сожалению, они обе были, м-м, нетрезвы, и это сильно подорвало доверие к их показаниям.

— И что ещё ты сказала своему Пороху? Про чёрные карты — сказала?

— Он уже знал… живу, как в аквариуме… а больше ничего не смогла припомнить.

— А что полотенца пропали?

— Сегодня их только хватились, они могли потеряться раньше. Но как это связано с отравлением? Барри, как всегда, придаёт самой ничтожной покраже масштаб вселенской катастрофы.

— А Ляля?

— Ляля… — с грустью сказала Айлин. — Это случилось ещё осенью. Старая была наша Лялечка, ушла умирать.

— Но в Спящей крепости всегда жили ежи, а до сих пор никого нет из ежиного семейства!

— Придут, не переживай.

Повернувшись, Фанни заметила на ковре упавший со стола листок бумаги. Она подняла его и прочитала вслух:

— Завтра наступит тьма, и устрашатся люди при виде зверей и чудовищ, что хлынут из чащи лесной… Что это?

— Да так… Танита бредила, когда я навещала её на днях. На всякий случай записала по памяти…

— Нет, это не бред, — задумчиво сказала Фанни. — Я вспомнила. Это цитата из «Книги страданий», одно из знаменитых пророчеств Тарабая о конце света. Жил во времена Птаха Миротворца, полный безумец.

— Тарабай… — Айлин нахмурилась, что-то припоминая. — То-то, я смотрю, слова знакомые…

Фанни почеркала на листке карандашом.

— Правильно так: не «Наступит тьма», а «Придёт Тьма». Пророчество «Пришествие Тьмы».

Айлин впилась взглядом в исправления.

— Так это про Тьму? Про седьмую мурру? Об этой твари в Дубъюке не слышали со времён второй войны с кошками, и как-то не соскучились, как мне кажется. С чего вдруг Танита вспомнила о ней?

— Спроси её сама, бабушка, а у нас своих тайн хватает. Порох мне не поверил, да?

Айлин отвела глаза.

— Мы договорились честно отвечать на вопросы друг друга. Бабушка, пожалуйста! — Если она снова спросит, я не стану врать, покажу ей иглы, подумала Фанни.

— Ну, хорошо… раз ты настаиваешь… Господин Порох считает, что ты могла… язык не поворачивается… могла быть сообщницей отравителя, но в последний момент передумала. Летка тоже под подозрением.

— Но какой у меня мотив?!

— Фанни, милая…

— Нет, скажи!

Айлин вздохнула.

— Ярко видит в сегодняшнем происшествии классическую схему преступления, когда одно убийство прячут среди других. Но тебе нет необходимости оправдываться, Фанни, я убеждена, что ты невиновна.

— Думает, я хотела тебя убить, чтобы иметь возможность уехать из Дубъюка? Извини, но твой Ярко Порох дурацкий дурак!

— Прекрати, пожалуйста. У него работа такая — подозревать всех, неужели ты не понимаешь? Не стоит его винить за то, что он слишком ответственно относится к своим обязанностям.

— Не буду, — скрепившись, тихо сказала Фанни. — Потому что он не знает, что я люблю тебя и желаю тебе долгих лет жизни.

— Спасибо, дорогая, — растрогалась Айлин.

Я обязательно найду отравителя, решила Фанни и всё своё время посвятила поискам того, кто больше остальных подходил на эту роль.

Глава 15. Отравитель

1

Двери на кухню теперь запирали по распоряжению ловиссы, и входить в неё дозволялось только Виктории с Леткой, Лорне, Длит и обеим хозяйкам.

— Виктория, я хочу к тебе, — плачущим голосом жаловался Гонзарик, постучавшись в раздаточное окно. Как только они с дядей переселились в крепость, Виктория разрешила мальчику самому выбрать, как к ней обращаться. Ему понравилось обращение по имени и на ты, оно и прижилось. — У меня голова болит… Мне плохой сон приснился…

И только Виктория потихоньку открывала дверь, чтобы его впустить, откуда-то тотчас появлялась бдительная Бомбаст.

— Госпожа ловисса никого не велела!

— Тебя не спросили, — злилась Виктория. — Ишь, глаза вылупила. Проходи мимо!

Слуги столовались в тесноватой чайной комнате и всякий раз бурно обсуждали несостоявшееся покушение. Главным подозреваемым оставался, естественно, Барри, и это больно ранило повариху. Передав в чайную комнату горячую супницу или блюдо с горой ароматных фаршированных блинчиков, с которыми расправлялись в считанные мгновения, Виктория по пояс высовывалась в окошко и нависала над жующими, как внезапно оживший скульптурный бюст во гневе.

— Да не мог он, Мартон! Не до такой степени Барри из ума выжил, чтоб яд от соли не отличить!

Но Мартон, однажды впустив в себя определённую мысль, далеко её уже не отпускал.

— Тогда скажи, где солонка с ядом?

— У Барри стресс… не может вспомнить…

— Он это, Виктория-заступница! Напортачил, а солонку со страху выбросил, гадкий старикашка…

— Ну, давайте! Идите ещё в мусоре пошарьтесь! — разъярялась Виктория. — Накинулись на старика, как