Ольга обернулась к инструктору.

— Убей их, Макс! Убей! — изобразил упомянутую девушку инструктор. — Их как ветром снесло. У тебя тоже эффектно получилось.

— Странная девушка, — проговорила Ольга.

— Да, та еще штучка, — продолжал улыбаться инструктор. — Наверно потому я на ней и женился. Ты с нами поедешь или со своим водителем?

— Юрий Николаевич, вам обязательно на станцию возвращаться?

— Нет, Ольга. Если я свободен, то поеду домой.

— Спокойной ночи, тогда. Спасибо, что составили мне компанию, было приятно.

— Ох…  — вздохнула мужчина, качая головой. — Спокойной ночи, Ольга. И не испытывайте больше судьбу, нечего вам делать здесь по ночам.

— Учту, до свидания, — Ольга пыталась доброжелательно улыбнуться водителю, но у нее не получалось и голос был тихий-тихий.

Сев на заднее сидение, она посмотрела на руки, на фоне светлой сумки дрожащие крупной дрожью. Макс плюхнулся спереди, рядом с сопровождавшим их, но оставшимся в машине сотрудником СБ корпорации. Слава сел рядом с куратором. Машина тронулась.

— Ты заставила нас волноваться, — сказал Макс уже без ноток веселья в голосе, — что тебе понадобилось в Певеке ночью?

— Захотелось мартини.

— Не догадалась позвать кого-нибудь? Меня, Славку, хоть Степана Денисовича!

— Я с водителем была, — оправдывалась Ольга.

— Ты бы еще с уборщицей приехала, Оль. Взрослая женщина, а…  — он не стал договаривать, — не делай так больше.

— Ты закончил? — спросила Ольга.

— Да, я закончил.

— Тогда примите мою благодарность и забудем об этом. Я не просила за мной приезжать, но раз уж приехали и выручили — спасибо. И хватит об этом. Все.

Слава усмехнулся. Макс впереди покачал головой. А сотрудник СБ на переднем сидении, неожиданно проговорил тихим вкрадчивым голосом:

— Зря вы так, девушка. Вам добра желают, за вас беспокоятся, а вы…  примите благодарность, хватит, все. Эх вы…

Ольга отвернулась к окну и обхватила себя за плечи. Слабость постепенно проходила.

— Следующий раз ты угощаешь, — проговорил инструктор по стрельбе через несколько минут.

Ольга мгновенно полезла в сумку. С минуту она рылась, но кошелек так и не нашла. Могла ли она его выложить на станции и зачем это могло бы ей понадобиться, женщина не помнила.

— Я верну, не беспокойся, — проговорила тихо, закрывая сумку.

— Конечно, вернешь.

— Слав…  — она обернулась всем корпусом, и инструктор поднял подбородок, демонстрируя внимание. — Когда я успела тебя обидеть? Ты на станции второй месяц и я, ей богу, не помню, чтобы сказала или сделала…

— Не трудись, Ольга Петровна. Ты ничем меня не обидела.

— Так почему ты только и ищешь повод, чтобы поиздеваться надо мной? Что за дикое развлечение? У тебя со всеми нормальные отношения, чем я-то хуже?

— Может, я внимание так проявляю, — предположил он, и Ольга поперхнулась следующим словом.

В салоне автомобиля с минуту было тихо. Потом Слава и Макс одновременно, с надрывом и прихрюкиванием заржали. Ольге показалось, что рядом с ней не два взрослых инструктора, а школьники, нашедшие отдушину в нескончаемом учебном процессе. Сжав ручки сумки, она отвернулась к окну.

В том, что завтра с утра еще и Степан Денисович пожелает промыть ей мозги, Ольга не сомневалась. А кошелек, она вспомнила, лежал в сейфе в квартире. Ольга в очередной раз убедилась, что собственная собранность никогда не позволит ей заскучать.

Новость об исчезновении живого проекта мгновенно разнеслась по головному офису LPI. После того как Александр не ответил на вызовы в начале рабочего дня, в его квартиру в кампусе наведался сотрудник СБ. Для проформы прочесав территорию, информацию передали наверх.

Михаил, пытающийся спасти еще имеющие шансы на спасения контракты направления «Живого проекта», днем ранее улетел в Венесуэлу. Петр получил сообщение об исчезновении живого проекта около трех часов дня и к четырем уже читал подписанную шефом безопасности докладную записку, в которой говорилось о плановой профилактической работе и десятиминутном отключении внешних камер слежения. Он был осведомлен, что в девять вечера у Александра назначена встреча в какой-то студии, а послезавтра, в официальный выходной день, которого по корпоративным правилам даже заместитель президента не мог лишить живой проект, он собирался выступить перед митингующими. Петр знал все (или считал, что все), происходящее с живым проектом по факту, но влезть в его деятельность не мог, так как не мог нарушить прямой приказ Михаила. Новость об исчезновении Александра необыкновенно порадовала Петра, но ему предстоял бы крайне неприятный разговор с Михаилом, не выполни он и Виктор требуемых в подобных случаях процедур.

Виктор запустил поиск по номеру чипа Александра, и, удостоверившись, что сигнала нет, сообщил об этом Петру. С просьбой о поиске пропавшего живого проекта, как и обычного человека, в правоохранительные органы можно было обратиться не ранее, чем через трое суток. Ввиду того, что исчезновение живых проектов в последнее время стало обычным делом и искать их особо не приходилось: спустя какое-то время где-нибудь в подворотне, парке или лесополосе какой-нибудь собачник находил разлагающийся труп, — заявление об исчезновении Александра должно было затеряться в стопке подобных дел. Ни у Петра, ни у Виктора не было сомнений в том, что правоохранительные органы в этом деле не помогут корпорации. Эта мысль пришла в головы обоим около четырех пятнадцати, когда Виктор спускался на лифте с этажа директората. Оба печально вздохнули и переключились на повседневные дела. Беспокоить президента корпорации из-за исчезновения очередного живого проекта никто не собирался.

* * *

Федор Иванович почувствовал неладное, когда телепрограмму, в которой должен был участвовать Александр, заменили. Безуспешно попытавшись связаться с живым проектам по всем известным каналам связи, Федор Иванович устало опустился в кресло и прикрыл глаза ладонью. «Случилось!» — подумал он и тихо заплакал. Через несколько минут, стремительно поднявшись, ученый вытер глаза и раскрыл контакты. Если только они сразу не убили его…  если они следуют протоколу «Живого проекта», то отправят Александра на одну из станций.

Федор Иванович знал весь научный персонал на Арктике-1, но набрав номер, он с тяжелым сердцем положил трубку. Что и кому он скажет? О чем попросит? Кого подставит? Пройдясь по кабинету туда обратно, профессор набрал номер приемной президента LPI. Гудки казались бесконечными. В конце концов, Федор Иванович вспомнил который час и собирался отключиться, но не смог шевельнуть пальцами. Телефон президента не может быть недоступен, он знал это так же определенно, как и то, что способен еще что-то изменить.

Когда на другом конце послышалось вежливое приветствие, Федор Иванович на мгновение потерял дар речи.