— Когда ты это узнала?

— В восемь, — пожала та плечами.

Когда из комнаты один за другим выбежали Слава и Макс, Степан Денисович нашел контакт Ольги и, кинув взгляд на лаборантку, отвернулся.

* * *

— Вы бы не ходили одна, — настаивал всю дорогу водитель. — Это вам не Москва, здесь все по-другому…

— Да хватит уже, что может случиться? Это обычный маленький городок с обычными людьми, как везде.

— Девушка, вы бывали когда-нибудь в подобных «обычных» маленьких городках? — настаивал водитель. Он не знал и не стремился узнать имя одной из нескольких сотен сотрудниц станции, решившей прогуляться по Певеку на ночь глядя. Несмотря на то, что машине не требовался водитель, именно эта должность значилась в его трудовом договоре. Подобные водители, а точнее сопроводители отвечали за безопасность сотрудников и имущества корпорации. Ольга знала, что одну ее из-под купола не выпустили бы, а потому смирилась с компанией пожилого мужчины. Его работа была проста — сопроводить сотрудника до места назначения и обратно, когда потребуется. Нередко те, кого сопровождали подобные водители, были в принципе не способны ориентироваться в реальном пространстве. А бывало, на волю выходили подключенцы, и тогда водителя ждала нервотрепка.

— Слушайте, хотите пойти со мной? Я не собираюсь ни с кем знакомиться или искать неприятностей. Хочу просто выпить мартини и вернуться на станцию. У меня был сложный день, а как с алкоголем на станции вы прекрасно знаете.

— Девушка, я в любом случае пойду с вами…  это же моя работа!

— Договорились, — сказала Ольга. Они как раз припарковались у какого-то заведения. — Ольга, — протянула она руку водителю.

— Юрий Николаевич, — пожал он ее ладонь.

— О! Легко запомнить! — повеселела она, вылезая из машины.

— Почему же?

— Вы не знаете имя создателя корпорации?

— Никогда не интересовался, — пожал плечами тезка отца Михаила, подходя к дверям злачного заведения.

Все столики были заняты, место было только у барной стойки. Ольга заказала мартини и ответила на сигнал руководителя проекта.

— Да, Степан.

— Оля, если ты еще в пути, немедленно поворачивай назад.

— Боже, Степа, я же не из концлагеря сбежала. Водитель здесь рядом, со мной все в порядке. Мы в баре…  по-моему, единственном баре в этом…  селе.

— Оля, пожалуйста, не трепи мне нервы. Это не Москва. Одной ехать в Певек на ночь глядя — это верх безрассудства! Где именно ты находишься?

— Где мы? — спросила Ольга водителя и повторила названное наименование бара, параллельно включив для руководителя проекта маяк.

— Сделай мне одолжение, — говорил Степан Денисович, — расплатись и езжай на станцию. Я тебя очень прошу.

— Степ, оставь меня в покое. Я тебя очень прошу.

Не особо смакуя, быстро и не по-женски осушив бокал, Ольга заказала еще один. Осматривая заведение, она вспоминала места, где бывала с Михаилом. О существовании подобных баров она подозревала, но никогда не ожидала, что окажется в одном из них.

Здесь было душно и не слишком аппетитно пахло. Лица мужчин за столиками не радовали ни ухооженностью, ни проблесками ума. Стены, столы, даже потолок были обшарпанными, даже ветхими. Где-то облупилась краска, где-то голый бетон не прикрывала даже она. Единственным украшением служили люстры. Разные, предназначенные совершенно не для общепита. Откуда их сняли, сложно было догадаться, но в них угадывалась другая эпоха, даже душа. Эти люстры казались случайно залетевшими в это помещение, как и Ольга. Если бы ей требовался собутыльник, она бы выпила с одной из этих люстр.

— Вы же местный, Юрий Николаевич? — спросила Ольга, желая поговорить хоть о чем.

— Да, всю жизнь здесь прожил.

— Расскажите о Певеке.

— А что вам рассказать?

— Да хоть что-нибудь. Что вы больше всего любите здесь, какое время года? Не знаю…

— Что люблю, — мужчина задумался, и Ольга впервые увидела щербатую улыбку, — время года…  — он еще помолчал. — Лето люблю! Как сейчас, когда тепло. Завтра вот суббота, весь Певек высыплет на сопки: гулять, загорать, шашлыки жарить. После нескольких лет зимы мы ценим каждый день лета! Вы тундру-то видели, Ольга? Это же никакая Москва не сравниться. Разноцветье, можно собирать дикий лук, щавель, даже шампиньоны. Земля ожила, Ольга, ожила. Сейчас сухо, мох пружинит под ногами, а полынь как пахнет! А у развалившегося склада у подножия сопки живут стрижи и вьют гнезда. Здесь долго птиц не было. А вот вернулись, Ольга, вернулись! Вы стрижей видели?

— Нет, — засмеялась она, понимая, что ее знание орнитологии ограничивается тремя птицами: голубь, ворона и воробей.

— Во-от! — протянул водитель. — Сейчас лед сошел, а месяц назад еще выйдешь на сопку, хорошо, тепло, а по бухте остатки льда гоняет туда-сюда. Здесь лето, а там лед, понимаете? — он помолчал. — На Туманной станции вечный туман. Он облепляет долину и прилежащие сопки тонким слоем, что просто удивительно, ведь над ними чистое и голубое небо, как и над всем пространством вокруг. И только во время южака туман уносит, и Туманная станция видит солнце.

— Я на самолете летела до аэропорта, оттуда на автобусе до самого Певека, а до станции на вертолете.

Мужчина засмеялся, но Ольга не поняла причин этого смеха.

- А под южак попадали? Если встать на вертолетной площадке, так унесет, не найдешь вас потом, — улыбался водитель[17].

— Даже под куполом? — засмеялась Ольга, понимая, что водитель говорит о времени, когда станция еще была открыта всем ветрам.

— Ну…  за куполом, — кивнул Юрий Николаевич и на какое-то время замолчал. — Но сейчас тепла можно не ждать.

Ольга подняла взгляд, но не стала переспрашивать о каком тепле речь, если на улице и так тепло.

— Я перед назначением читала о Певеке. Он практически вымер, станция в прямом смысле спасла город. Вроде собираются построить электростанцию.

— Угу, все собираются…  и электростанцию, и стадион на двадцать тыщ мест, — засмеялся водитель. — Ольга, вы в какой стране живете?

— В той же, что и вы, Юрий Николаевич…

— Ой ли, милочка. Я живу в России, а вы в Москве. Мы заграница друг для друга. Так что вы лучше мне о своей Москве расскажите.

— А почему вы так уверены, что я из Москвы?

— Так вы акаете как прокаженная! Вас легко распознать, все такие…  — он задумался, — озабоченные какие-то, носитесь, глаза навыкате.

— Есть такое, — усмехнулась Ольга и, допив, заказала еще один бокал, — Что же вам рассказать, Юрий Николаевич?