В декабре 2007 года Путин выпустил еще один залп по ПРО, объявив, что Россия приостанавливает участие в ДОВСЕ – Договоре об обычных вооруженных силах в Европе, вводившем с 1990 года ограничения на количество вооруженных сил и военной техники, которые позволено разместить в Европе тридцати государствам-участникам. Этот шаг лишил Европу важного инструмента взаимного доверия, поскольку условия ДОВСЕ предусматривали регулярные инспекции в местах дислокации{403}. Москва и так уже долгое время уклонялась от выполнения положений ДОВСЕ под тем предлогом, что они налагают на нее несправедливые обязательства, теперь же Путин напрямую увязал выход из ДОВСЕ с развертыванием в Европе американской ПРО{404}.

В старании развеять тягостное впечатление от мюнхенской речи Путина президент Буш в 2007 году пригласил российского президента на неформальный «омаровый» саммит в родовое поместье Бушей, расположенное в городке Кеннебанкпорт, штат Мэн, на крохотном полуостровке, который выдается в Атлантический океан. Роль радушного хозяина взял на себя Джордж Буш-старший, и трое политиков с удовольствием гоняли на быстроходном катере, рыбачили и предавались другим развлечениям, чтобы снять напряжение (Путин единственный из них поймал рыбу). В целом в России с симпатией относились к Бушу-старшему, поскольку его имя ассоциировалось с окончанием холодной войны, причем в манере, не умалявшей достоинства ни России, ни ее лидеров.

В штате Мэн Путин развил свое предложение, которое сделал ранее в том же 2007 году на встрече «Большой восьмерки» в немецком городе Хайлигендамме: пусть Америка использует Габалинскую РЛС[40]в Азербайджане, оттуда и США, и Россия могли бы проводить совместный мониторинг вероятного запуска ракет Ираном. Россия арендовала Габалинскую РЛС до 2012 года, и тогда было еще неясно, согласятся ли азербайджанские власти продлить России аренду (они отказались). Предложение Путина было довольно продуманным: для США и России открывалась возможность сотрудничества в области ПРО. С российской точки зрения, использование Габалинской РЛС устранило бы необходимость разворачивать элементы американской ПРО в Чехии, хотя технические эксперты США отклонили этот довод. Россия также утверждала, что гораздо более оправданно разместить радары в Азербайджане, если цель ПРО – действительно Иран, как утверждают американцы. И Иран тут же выступил с критикой предложения. Путин также предложил США сотрудничество по размещенной на юге России, в Армавире, станции раннего предупреждения{405}. Буш ответил, что находит это предложение новаторским и стратегическим, но заметил, что Чехия и Польша все равно должны быть частью системы. Сергей Иванов, теперь в ранге вице-премьера, сказал в ответ, что если США не принимают компромиссное предложение Путина, Москва сделает вывод, что система противоракетной обороны и впрямь нацелена на Россию, и отреагирует соответственно{406}.

Кондолиза Райс уверена, что между Бушем и Путиным возникло недопонимание – предлагалась ли Габалинская РЛС как альтернатива или как дополнение к элементам, которые планировалось дислоцировать в Польше и Чехии, – но считает, что «у Джорджа Буша и Владимира Путина были хорошие отношения, что и позволило на сей раз утихомирить страсти – временно, правда, – в наших все более зыбких взаимоотношениях»{407}. Буш после саммита сказал журналистам, что, по его убеждению, Путин всегда правдив в общении с ним: «Верю ли я ему, спросите вы. Безусловно!»{408}

Американо-российские переговоры по Габалинской РЛС и возможности в перспективе совместно использовать станцию в Армавире шли урывками на протяжении всего следующего года, но ничем так и не кончились. Эрик Эдельман, который в составе делегации США проводил инспекцию Габалинской РЛС, вынес довольно тягостное впечатление: станция явно пришла в упадок, и не оставалось сомнений, что Россия рассчитывала с помощью американских технологий модернизировать объект. Мало того, станция в Габале не сумела зафиксировать несколько испытательных запусков ракет в соседнем Иране{409}. Группа инспекторов США пришла к заключению, что предложенная Россией Габалинская РЛС могла бы служить подспорьем в мониторинге угрозы ракетного удара со стороны Ирана, но не полноценной защитой{410}. Российские официальные лица выражают сожаление, что инициативы Путина не были восприняты с должной серьезностью. Бывший посол РФ в США Юрий Ушаков считает, что Путин в Кеннебанкпорте выдвинул «смелое предложение», которое американская сторона, увы, так и не приняла.

Противоракетная оборона стала главным вопросом на последнем официальном саммите Буш – Путин, прошедшем на сочинской даче последнего в апреле 2008 года. Обе стороны подтвердили заинтересованность в системе противоракетной обороны, «в которой Россия, США и Европа участвовали бы как равноправные партнеры». Чтобы задобрить российскую сторону, американцы предложили разместить российских военнослужащих в качестве наблюдателей на планируемых объектах системы ПРО – эту идею Чехия и Польша встретили, мягко говоря, без радости. Тем не менее на совместной пресс-конференции Путин еще раз заявил, что «наш основополагающий подход к американским планам не изменился». Сотрудники администрации Буша в частном порядке высказывали сожаления, что после стольких лет переговоров с Россией, бесчисленных предложений, призванных умерить ее беспокойство, и решений по сотрудничеству Вашингтон и Москва ни на шаг не продвинулись к компромиссу за шесть лет после встречи президентов в Кроуфорде{411}. Весной 2008 года, когда цены на нефть достигали исторического максимума, а валютные резервы России выросли до $450 млрд, Москва была не слишком заинтересована в договоренностях по противоракетной обороне, особенно из-за того, что Вашингтон упорно не желал отступить хоть на полшага в вопросе размещения элементов ПРО в Чехии и Польше.