к себе одеяло и чувствуя, что как всегда краснеет от одного его присутствия.

– Это мое дело, Лали. Мы уже это обсуждали.

Больше всего сейчас хотелось огрызнуться, что никакая она не Лали. Только что если он и без того это знал? Что если специально лишил ее памяти и по какой-то причине хотел убедить, что она та самая модель? И как так получилось, что они были похожи, как две капли воды?

От безумной мысли живот вдруг скрутило судорогой волнения. «Маргалит» по-грузински означало «жемчуг», а «Лали» – «рубин»… И татуировка… Она должна была рассмотреть татуировку этой модели в журнале. Что если…

Только Виктор приблизился и протянул к ней руку, прервав ее размышления.

– Пошли. Будешь спать в моей спальне.

– Я не хочу, – ощетинилась тут же, подавшись назад, потому что его безапелляционный тон всегда вызывал противление.

– Я, вроде бы, не спрашивал твоего мнения, – отозвался недовольно.

– Вы… – как и всегда, ужасно захотелось ему нагрубить и послать его к черту, но сдержалась. Этим она все равно ничего не добилась бы, лишь ухудшила бы свое положение. К тому же… сейчас ей и правда было страшно. Страшно от того, что она могла вспомнить еще что-то, узнать что-то ужасное о своем прошлом, что вспоминать вовсе не хотелось…

– Не волнуйся, не трону я тебя, – заверил холодно. – Во всяком случае, девственности не лишу. К тому же тебе нужно выспаться.

– О, раз так, то теперь я абсолютно спокойна! – проворчала в ответ, но все же стиснула зубы, откинула одеяло и резко встала, игнорируя его руку.

Мужчина недовольно хмыкнул и покачал головой.

– Вечно упрямая, как осел.

– Потому что не люблю, когда мне приказывают и принуждают! – воскликнула, сверкнув глазами.

– Зато сама любишь покомандовать, не так ли? – скривился в своей привычной обаятельной улыбочке. Только она не собиралась поддаваться на это обаяние, даже несмотря на то, что оно часто до трусиков ее пробирало. Задрала нос, стараясь не смотреть в сторону этого полуголого самовлюбленного аполлона.

– Не считаю, что в этом есть необходимость, если люди легко находят общий язык.

– Люди легко находят общий язык при взаимных уступках. Я не из тех, кто постоянно будет уступать. Просто учти это.

Прикусила язык, хотя на самом деле ужасно хотелось укусить этого несносного господина, раз уж слова на него совершенно не действовали. Его хладнокровная рассудительность бесила, учитывая ту ситуацию, в которой она оказалась по его вине. Впрочем, откуда она теперь могла знать, кто и в чем тут был виноват. Неужели она сама могла натворить кучу глупостей?.. Теперь, когда она поняла, что вовсе не та самая топ-модель с обложки, стало даже страшнее. Если не она, то кто? И почему она оказалась на ее месте? И почему те типы, про которых рассказывал Виктор, охотятся на нее?

Между тем мужчина выставил ее из спальни и, пока она шла к его комнате, он следовал за ней, будто молчаливый и до зубов вооруженный страж. Сердце билось, как сумасшедшее, когда воспоминания о чувственных пытках в его спальне вдруг накрыли с головой. Невольно поежилась, оказавшись в темноте этого огромного роскошного помещения.

– Ложись, – прервал ее размышления Виктор, когда они остановились перед его поистине королевским ложем.

Облизала пересохшие губы, сглотнула и обошла кровать, чтобы лечь на другом краю, подальше от него. Как только устроилась, полностью перетащила на свою сторону одеяло и, отвернувшись, закуталась чуть ли не с головой. Услышала, как улегшийся рядом мужчина насмешливо откашлялся. Затем набрал кого-то по телефону и попросил принести второе одеяло. Наверное, это должно было ее успокоить, и все равно, даже после того, как какая-то служанка принесла Виктору, чем укрыться, Лали долго не могла уснуть, прислушиваясь к чужому дыханию рядом. Лишь когда оно стало размеренным и почти неслышным, сама успокоилась и расслабилась, и все же не удержалась, осторожно повернулась и внимательно осмотрела спящего рядом мужчину с ног до головы.

Когда спал, этот тип походил на ангела: невинный такой, белокурый и прекрасный. Однако, стоило ему проснуться, как между бровей тут же залегала суровая складка, взгляд становился ледяным, циничным и пронизывающим, а губы слишком часто кривились в дьявольской ухмылке.

Оглянулась на тумбочку и увидела там ту же самую статуэтку – «Пробуждение Венеры» Родена. Поразительная беспечность с его стороны – оставлять эту вещицу так близко… Ведь на этот раз он даже не потрудился приковать свою пленницу. А, может быть, не воспринимал всерьез ее способность к сопротивлению? Или… начал доверять?.. В любом случае, сейчас Маргалит не чувствовала в себе такой воинственности, как раньше. Слишком многое еще предстояло узнать и вспомнить, чтобы можно было придумать какой-то план спасения. Если он вообще был возможен…

Тихонько отвернулась и отползла еще дальше, на самый край. Он, наверное, заразил ее своим пороком, потому что сейчас, лежа в такой непозволительной близости от него, она сгорала от желания вопреки собственной воле. И все же здесь ей было спокойнее, чем одной в своей комнате без окон. Здесь все классические французские окна стояли не зашторенными, и в них заглядывало пронзительно-синее ночное небо, звезды и ослепительная луна, заключенная в решетку рам. От нее на пол ложилась белая дорожка, будто кто-то пролил здесь целую реку молока.

Веки наконец отяжелели и сомкнулись. На этот раз она спала крепко и без сновидений. А проснувшись, встревоженно вздрогнула, услышав знакомый мужской голос. Виктор, кажется, говорил по телефону. Его самого ей сейчас не было видно. Он находился где-то на другом конце комнаты, вид на который ей перекрывала высокая спинка кровати.

– Как она? – поинтересовался у кого-то Виктор по-французски. – Как вы устроились?

Ответа собеседника Маргалит не слышала, поэтому напряглась во время затянувшейся паузы.

– Мои люди уверены, что хвоста не было, – наконец вновь ответил Виктор. – Так что можешь не беспокоиться. Я же обещал, что компенсирую тебе твое отсутствие в клинике и в университете. Воспринимай это как каникулы. Тебе тоже иногда нужно отдыхать.

Вновь воцарилась тишина. Через минуту-другую мужчина заговорил вновь.

– Инес, будь благоразумна. Если бы в этом не было жестокой необходимости, мне бы не пришлось срочно организовывать ваш отъезд. Все это не надолго. Если что-то понадобится, звони. Ты знаешь, что я предоставлю все необходимое. И большая просьба – соблюдать все требования моих безопасников. Ты уже большая девочка и должна понимать, что тоже можешь пострадать, если вас обнаружат люди Тони. О дедушке я позабочусь. Обещаю.

Очередная пауза на этот раз была недолгой, и в тоне Виктора послышались легкие нотки раздражения.

– Не знаю, как