этот вопрос. – Ей нравилось быть игривой, в том числе потому, что ее игривость бесила его. – Я предпочитаю… всякий.

Ей снова досталась кружка с луной. Ямайка задумалась, не написано ли на ней чего-нибудь астрологического, и присмотрелась. Нет, сплошная наука. Впрочем, какая разница.

Он решил не садиться рядом с ней на раскладушке и повернулся, чтобы освободить кресло-качалку от одной из нераспакованных коробок.

Ямайка поняла, что он задумал. Когда Джонатан повернулся к креслу, она сдернула с него полотенце.

– О-о-о, классная задница. – Она злорадно ухмыльнулась.

– Черт побери! – От холодного воздуха по нему побежали мурашки. Он попытался сохранить спокойствие и протянул руку, чтобы взять полотенце, в то время как все его тело покрыл пунцовый румянец.

– Мне это нравится.

– Что?

– Ты не прикрываешь пах другой рукой.

– Было бы глупо. Там нет ничего, чего бы ты не видела, верно? – Он жестом попросил вернуть полотенце. Он мог бы позировать для античной статуи. Сатир в поисках фигового листа.

– Твое одеяние слева.

– Что?.. – У него почти получилось схватить полотенце. Она размахивала им, чтобы отпугнуть его. Голос Джонатана стал выше обычного. Какой-то абсурд, это детская игра. Все напоминало бурлеск. – Эм… Пожалуйста.

– Одно из моих любимых слов. – Она встала, протянула ему полотенце…

…и швырнула его в сторону ванной комнаты, прочь из виду.

Прежде чем Джонатан успел ринуться за ним, она подошла к нему вплотную и нежно взяла в одну руку поднимающийся пенис. Другую руку положила ему на затылок, притянула к себе и страстно поцеловала.

Его губы оказались крепко сжаты, зубы стиснуты, а мозг пытался обмануть тело.

Она застала его врасплох. Он хотел ее так сильно, что не мог и двух слов связать. Все лживые уверения растаяли как шербет в микроволновке. Внизу он становился тверже, вверху – мягче. Он хотел обнять ее.

Джонатан ожидал гротескной оргии, сцены из порнофильма, в котором Ямайка будет исполнять роль шлюхи. Тогда она соответствовала бы ярлыку, который он на нее навесил, став оскорбленным свидетелем минета Баухаусу.

Она знала это и повела себя совсем иначе.

Рука по-прежнему нежно сжимала его член. Он стал твердым, как железнодорожный костыль, мошонка сжалась, а яйца заболели, умоляя отдаться ей. Какое-то время она не использовала язык и нежно целовала его шею, мочки ушей, закрытые веки. Она терлась лицом о его голую грудь, чувствуя, как его сердце переключает скорости, и слушая учащенное дыхание.

Торопиться некуда.

Спокойно и нежно она ласкала его тело поцелуями, пока он не задрожал. Ноги отказывались держать.

Джонатан медленно опустился на раскладушку, голенью ощутил прохладную кожу куртки. Ямайка убедилась, что он смотрит на нее, и стянула свою толстовку через голову. За секунду освободилась от джинсов и ботинок, опустилась на него. Ее большие соски чертили геометрические фигуры на его плоти. Она села на него верхом и подвинулась вперед, соблазнительная и опасная. Он почувствовал ее густые лобковые волосы на пупке, потом – на груди, затем – на губах.

Джонатан открыл глаза. Поле его зрения было полностью занято Ямайкой, а в мозгу взрывались пузырьки шампанского и фейерверки. Высоко над собой он видел ее лицо, великодушное и благословляющее. Она смотрела на него между своими набухшими сосками. Когда увиденное ее удовлетворило, она с легкостью опустилась на его рот. От половых губ исходил терпкий аромат, неожиданный и волнующий.

Он жаждал ее так давно.

– Ты давно этим не занимался, малыш, так? – спросила она с беспокойством.

– Неудачный период выдался, – хмыкнул он. – У меня давно не стоял.

– Об этом не переживай. Ты вполне… ах! – Она шумно втянула воздух. – Так. Так. Вот так.

Она немного приподнялась и начала его ласкать. Забылась, и ее хватка ослабла. Несколько влажных секунд Джонатан молчал; она приземлилась ему на лицо немного грубее, чем намеревалась.

Он чувствовал, что она дрожит.

* * *

Когда он снова увидел ее лицо, то было повернуто вправо, изящная шея изогнута, рот открыт, глаза закрыты. Она равномерно дышала. Ее глаза сияли как изумрудные свечи. И вдруг она быстро двинулась вниз, схватила его, и, прежде чем он успел опомниться, его член вошел в нее, и она начала издавать звуки, которые издает человек, томимый жаждой, между большими глотками воды. Она двигалась быстро, и ему наконец стало хорошо. Он перевернулся и кончил в нее.

Когда она взяла в руки чашку с кофе, то с удивлением обнаружила, что та все еще теплая. Им с Джонатаном удалось сделать многое за очень короткий срок.

– Тебя можно подкупить? – Она поглаживала его грудь.

– А кого нельзя? – Ему нравилось, как ее ноги терлись о его. – У каждого своя цена. На некоторых людей нужно нарыть компромат. Другие сто́ят слишком дорого. Но большинство готово продать душу, как только появляется спрос. – Его паховая область была влажной. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Не считая массажа спины?

– Нет, ты сказала, что я могу помочь. До того, как…

– Я была в квартире Круза. Приходила сюда раньше, но тебя не было дома. Наверное, вел себя как мудак где-то в другом месте.

Это замечание его позабавило.

– Баухаус, этот говнюк, приказал перевернуть квартиру Круза вверх дном. Видимо, Марко примчался сюда, как только Крузу дали успокоительное. Он передал мне ключи, когда мы ехали к Баухаусу. Обыск проводил профессионал, но все слишком очевидно. Баухаус ищет нестыковки в рассказе Круза о том, что он смыл наркоту в унитаз. Хочет убедиться, что та не всплывет где-нибудь.

– Как ты сюда приехала?

– На «боско».

– На ком?

– У меня есть машина. Ну, не совсем машина, но транспортное средство. Японская малолитражка. Я зову ее «боско». В честь… – Она нахмурилась. – Хм. Не помню. Странно.

Джонатан был родом из Техаса и никогда не слышал этого имени.

– Я не видел машину в ту ночь, когда ты была здесь впервые. В ночь полицейской облавы.

– «Боско» был в мастерской. Наверное, ему там больше нравится, потому что там теплее. Или по другой причине. Он почти всю зиму там проводит. Я никогда не забываю заливать воду и незамерзайку, но…

– Может, парни в автомастерской не хотят ремонтировать твою машину, чтобы ты почаще к ним приезжала и они могли пялиться на тебя.

– Обычно «боско» ремонтирует женщина. Адела.

– Упс, ты права. Нежелательное сексистское допущение. Только если Адела не лесбиянка.

– Нет, она… погоди. – Она задумалась об этом на мгновение. – Знаешь, я понятия не имею. Даже если так. Единственный выход – купить новую машину. Так думают все американцы. Я преклонила колени перед энергетическим кризисом и купила подержанную машину, которая помогала