Шарков восторженно закатил глаза.

– Это лучшее из того, что я попробовал за сегодняшний день!

– А что ты сегодня ел? – поинтересовалась Юлия.

– Яичницу на завтрак.

– Просто яичницу?

– Почему это просто? Совсем не просто! С луком и майонезом!

Юлия поморщилась, как будто случайно раскусила зернышко черного перца.

– Могу предположить, что вчера у тебя на завтрак была та же самая яичница с луком и майонезом.

– Не угадала. Вчера я вообще не успел позавтракать.

Шарков за разговором успел съесть один шарик мороженого и принялся за второй.

– Ну понятно, – едва заметно усмехнулась Юлия.

– Что? – непонимающе посмотрел на нее Игорь.

– Почему ты с таким удовольствием уписываешь это мороженое.

– А тебе твое разве не нравится?

Юлия поковыряла ложечкой подтаявший шарик.

– Вообще-то, мне просто хотелось посмотреть на твою реакцию.

– Как врачу?

– Как психологу.

– Так ты еще и психолог?

– Я в первую очередь психолог. А ты думал, если я сумела перевязать тебе руку, так я хирург?

Шарков машинально посмотрел на укушенную альтером руку. Раны зажили, но на месте укуса остались следы зубов.

– Но ты же с альтерами работаешь.

– Альтерам, которых вы к нам привозите, в первую очередь требуется психологическая помощь.

Игорь помешал ложечкой оставшееся на дне вазочки растаявшее мороженое.

– То есть вы не оказываете им никакой специальной медицинской помощи?

– Оказываем, если требуется. Но, как правило, это набор стандартных процедур. Альтеры редко задерживаются у нас больше недели. Наш пансионат – что-то вроде приемного отделения. Мы должны удостовериться в том, что привезенный к нам альтер – на самом деле альтер. После чего его отправляют в один из пансионатов, где им уже серьезно занимаются специалисты.

– А что, бывали случаи, когда за альтеров принимали обычных людей?

– Бывали, хотя и не часто. При некоторых хронических заболеваниях, связанных с нарушением обмена веществ, к примеру при том же гепатите, иногда биохимические изменения крови очень похожи на те, что наблюдаются у альтеров. Несколько раз мне лично приходилось сталкиваться со случаями психического расстройства, когда больной считал себя альтером. Поведение его становилось агрессивным, он пытался укусить тех, кто находился рядом. Одним словом, вел себя так, как описывается поведение альтеров в популярных брошюрах и на стендах с призывами проявлять бдительность. Как правило, подобные приступы случаются в общественных местах, при больших скоплениях людей. Больной оказывался в полиции, а те, будучи уверены, что перед ними истинный альтер, тут же вызывали ловчих.

– Ты сказала «истинный альтер»? – тут же переспросил Игорь.

– Да. И что такого?

– Это… какой-то специальный термин?

– Истинный – то есть настоящий.

– И все?

Юлия наклонила голову так, что Игорь не мог видеть ее глаза. Двумя пальцами она крутанула вазочку с подтаявшим мороженым. На крахмальной салфетке остался влажный след.

– Мы разговариваем о странных вещах, – тихо сказала она.

Шарков медлил лишь секунду. И это было не сомнение, а точно выверенная пауза.

– Ты знаешь, кто такие истинные альтеры?

Юлия резко вскинула голову, пальцем быстро убрала на место выбившуюся из прически прядку волос. Глаза ее были похожи на осколки опала на дне замерзшего пруда.

– А ты вообще знаешь, кто такие альтеры?

Точно таким же голосом она велела обступившим ловчего охранникам убираться прочь. И они не посмели ей перечить.

Что означал ее вопрос? Совет немедленно сменить тему или предложение идти до конца?

Юлия была психологом. Шарков – всего лишь ловчим. Если она предлагала ему игру, то была уверена в том, что сумеет выиграть. Даже если в рукаве у нее не были спрятаны несколько старших козырей.

Виктора Фридриховича Карцева стали называть Доктором еще в детстве, когда он даже и не помышлял о карьере врача. В то время как все остальные мальчишки хотели стать летчиками, космонавтами, военными или, на худой конец, полицейскими, Витя Карцев решил для себя, что, когда вырастет, непременно станет шпионом. Уже тогда, в возрасте пяти или шести лет, Витя отлично понимал, что выбранная им профессия далеко не из легких и ежедневного, кропотливого труда в ней куда больше, чем пленительной романтики и захватывающих приключений. Но он готов был приложить все силы для достижения поставленной перед собой цели. И его ничуть не смущало то, что все вокруг, и взрослые, и дети, называли его Доктором из-за не по-детски серьезного выражения лица, пристального взгляда вечно прищуренных глаз и неизменно безупречно белой, застегнутой на все пуговицы рубашки с накрахмаленным воротничком. Если две первые составляющие своего имиджа Виктор разработал сам, то к последнему приложила руку его матушка, считавшая, что истинный мужчина, сколько бы лет ему ни было, шесть или шестьдесят шесть, не может, просто-таки не имеет права, выходить из дома, одетый как попало. Виктора ничуть не смущала ни эта рубашка, ни прозвище. Каждому известно, что у профессионального шпиона имеется оперативный псевдоним и кодовые имена. Доктор было ничуть не хуже, чем Рубль, Хрипатый или Моня.

Виктор точно не помнил, что послужило причиной для столь необычного, мягко говоря, выбора. Уж точно не фильмы про Джеймса Бонда, классическую серию которых он просмотрел еще в дошкольном возрасте. Даже тогда Доктор Карцев отлично понимал, насколько далеки они от реальности. Не исключено, что решающее значение сыграла история о героической шпионской молодости спин-протектора, которую на одном из первых уроков с благоговейным придыханием поведала им учительница в школе. Сколько лет прошло с тех пор, а спин-протектор все тот же. И даже внешне почти не изменился. Официальная пропаганда объясняет это тем, что спин-протектор ведет исключительно здоровый образ жизни, не имеет дурных привычек и не менее четырех часов в день посвящает физическим упражнениям: плавание, бег трусцой, поднятие тяжестей, боксерская тренировка. В молодости спин-протектор был весьма неплохим боксером, хотя никогда не выступал на ринге профессионально – профессия не позволяла. Пипл хавает. И даже радостно рапортует, что, вдохновленный успехами спин-протектора, тоже поголовно переходит на в той или иной степени здоровый образ жизни и для пущей значимости объединяется во Всероссийское движение «Чтоб я так жил!». Степень участия – строго индивидуальная, зависящая от заработной платы. Далеко не каждый может позволить себе ежедневно выделять четыре часа на тренировку. Да и распространяемая отдельной брошюрой так называемая «кремлевская» диета ценовыми показателями способна привести в шок и трепет любого бюджетника, будь то ученый, врач или учитель.