– Что ты будешь делать? – спросил он. – Бросишь всё, вот так?

– Не знаю, – она покачала головой. – Я не могу ни о чём думать, Адриан.

Она тяжело вздохнула и опустила голову.

– Всё пройдёт, конечно, – вдруг проговорила она. – Я ненавижу тех, кто это сделал. Ненавижу этих стратегов, там наверху. Ненавижу Вильгельма, ненавижу твоего Тиберия, ненавижу Жанну, хотя понимаю, что это ничего не изменит. Адриан, я видела, как она на тебя смотрит. Она очень опасна, если готова крушить всё на пути ради одного человека.

– О чём ты говоришь?

– Не притворяйся, будто не видишь, как она на тебя смотрит. Она влюблена. Я сразу это увидела. Девчонка собрала грёбаную армию и дала залп по мирным людям, яростно отбивая тебя. Тебя, Адриан. Ей плевать на этот сраный город, который рано или поздно покорился бы. Она прибежала, чтобы спасти тебя или отомстить за тебя.

– Ей всего двенадцать, – ответил он. – Да она вообще не испытывает эмоций!

– В двенадцать любовь обычно полыхает так, что хрен потушишь, – пожала плечами Стелла. – Я знаю, о чём говорю. Эмоции она скрывать умеет, но глаза не врут. Будь с ней осторожен, прошу тебя.

– Стелла, я пришёл сюда, чтобы сказать тебе…

– Постой, – она прервала его и подошла к стеклу. – Давай не будем больше ничего говорить, Адриан. Мне было хорошо с тобой. У нас был всего один день, и мы провели его так славно, что я буду ещё долго о нём помнить. Ты хороший и интересный человек, я это знаю. И я верю, что у тебя всё получится. Но не нужно сейчас ничего говорить, потому что потом будет ещё больнее.

– Что я могу для тебя сделать? – тяжело вздохнув, спросил он.

Она подняла свои карие глаза и посмотрела на него. Пристально. Вложила во взгляд то, чего нельзя было выразить словами. Он всё понял. Улыбнулся.

* * *

Двигатели «Берсерка» зажужжали. Машина приготовилась к взлёту. Военные лётчики настраивали оборудование. Сопровождающие офицеры вели доктора Тайлера в кабину, поддерживая его под локти. Жанна и Адриан стояли у входа, готовые к отправке. Адриан подошёл к Траяну и пожал ему руку.

– Удачи, – проговорил он. – Как только связь наладится, мы сразу дадим сигнал.

– И вам удачи там, – улыбнулся Траян. – Здесь, конечно, тухло, но, думаю, даже я найду себе развлечение на время командировки.

Он похлопал себя по груди, где находился карман с металлической коробочкой.      Адриан перевёл взгляд на Герхарда, который стоял рядом с Траяном. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, затем Адриан просто кивнул и быстрым шагом направился к коптеру.

Жанна была внутри. Она сидела напротив доктора Тайлера, копаясь в его личном планшете. Двери закрылись, коптер взмыл в небо. Адриан присел рядом с Жанной и пристегнулся.

– Вы опередили время на несколько лет, – оторвавшись от планшета, сказала она, обращаясь к доктору. – Это гениальное открытие, которое мы сможем использовать на благо нашего дела.

Доктор устало улыбнулся, снял очки, протёр их платком и надел обратно.

– Это открытие делалось не для вашего дела, – медленно проговорил Тайлер. – Я сделал его для людей, жаждущих свободы, требующих перемен. Людей, готовых изменить свою жизнь.

– Значит, для таких, как мы, – кивнула Жанна. – Мы подходим под все критерии, которые вы перечислили.

– Знаете, я никогда не считал возраст какой-то привилегией, а наоборот – слабостью. То, что я сделал открытие в свои семьдесят, а вы – в двенадцать, причём по степени важности – не менее значимое, а быть может и ещё более существенное, подтверждает моё суждение. Никогда ещё я не встречал столь одарённых лиц, прожив в Первом городе всю свою жизнь, а там, как известно, полно одарённостей. Взять хотя бы Тиберия. Он – гений. Это факт, не подлежащий оспариванию. И таких, как он, – там целое скопище. Но вот вы, Жанна, вы уникальный экземпляр среди прочих. Самый большой бриллиант в его коллекции, да и вообще – самый большой бриллиант. Это не бахвальство, это факт, да вы и сами знаете это. К чему я всё это говорю? Обычно у гениев есть слабые места, а если быть точным – все места слабые, кроме тех, где проявляется их гениальность. Ваше слабое место – это устремление за теми, кто не приведёт к гармонии. Вы ввязались в войну, думая, что воюете за дело правое. В действительности же правое дело не может быть воплощено в жизнь кровью, а на ваших руках, девочка, уже достаточно крови.

– Вы ничего обо мне не знаете, доктор, – сухо ответила Жанна. – Как и вы, я не считаю возраст форой. Как и вы, я прекрасно осознаю свою ценность и ценность своих открытий. Но, выбрав сторону, я сделала выбор, и выбор этот мой. Я не собираюсь приводить доводы в пользу своего выбора, потому что в силу разницы в мировоззрениях это будет пустая трата времени. Но раз уж руки мои, как вы выразились, в крови, я пойду до конца. И вы, доктор, сыграете в этой истории не последнюю роль. Как только мы прибудем, вы начнёте передавать свою технологию нашим людям. Когда они обучатся, когда будут отстроены все процессы, можете снова сбежать – куда глаза глядят. Никто вас не тронет, и никому до вас не будет дела. Но до тех пор вы будете работать на нас.

– А если я откажусь?

– Не побоюсь добавить крови на свои руки. Я слишком многим пожертвовала, чтобы дать вам такую возможность.

– Вот поэтому я и сбежал из Первого города, – проговорил доктор. – От таких людей, как вы, к таким – как Стелла. Они в Двадцать Четвёртом строят настоящую крепость, которая выстоит в любых условиях. То, что строите вы, – рухнет при малейшем дуновении ветра.

* * *

Доктор Тайлер спал в кресле. Жанна и Адриан молчали. Пилоты переговаривались по рации.

– Я знаю, что ты отпустил её, – вдруг сказала Жанна. – Но не виню. У каждого есть свои слабости. К тому же она больше не представляет опасности для дела. Двадцать Четвёртый город теперь под нашим контролем, и тебе пора сосредоточиться на ведении дел в Тридцать Втором.

– Ты довольна? – спросил Адриан.

– Чем я должна быть довольна?

– Тем, как всё сложилось. Жертвами, слезами, трагедией.

– Только не надо драм, – отмахнулась Жанна и скривила лицо. – Жертвы ещё будут, ты это прекрасно знаешь. Такова цена перемен.

– Скажи, – Адриан помедлил. – Жанна, дело было в Стелле?

– И в ней тоже, – сразу ответила она. – Она – препятствие. Для меня лично и для дела в частности. Серьёзное препятствие.