Куинн покосился на нее.

— Больше вам нечего рассказать о своей работе?

— Жалованье хорошее, — без энтузиазма сообщила она.

Он отмстил этот тон и вновь спросил:

— И давно вы с Бомонтом помолвлены?

— Вы уже задавали этот вопрос.

— Насколько помнится, я не получил ответа.

Она промолчала, но он не унимался:

— Полагаю, недавно.

— Почему вы так решили?

— Вы сильно удивились, когда Бомонт представил вас как своюневесту. Так, будто не успели свыкнуться с этим положением.

Куинн всегда был силен в споре. Он ничего не пропускал,быстро все схватывал и сразу делал правильные выводы.

— По-моему, — продолжал он, — Бомонт из тех позеров, которыене могут без того, чтобы не пасть на одно колено — и чтобы непременно музыка иполумрак — и, млея от собственного благородства, не надеть заранееприготовленное кольцо на палец избранницы.

Элизабет закусила губу — ее раздражала эта явная издевка.

— Но на вас кольца не было, а это означает, что предложениебыло неожиданным и «Ван Хэмел» — приманка. Может быть, он не был уверен ввас?..

Вывод был точным. Как будто Куинн присутствовал при всемэтом.

— Могла быть и другая причина.

— Какая же?

— Может быть, он хотел заманить вас в постель или удержать,если вы проявляли признаки непостоянства.

Чему Элизабет научилась за последние пять лет, так этоскрывать свои чувства и держать себя в руках. Она начала медленно считать додесяти.

Она успела досчитать до четырех, когда он подбодрил ее:

— Смелее, говорите.

— Что говорить? — сердито прохрипела она.

— Если ничего не приходит в голову, то хотя бы: «Что вы себепозволяете!»

— Похоже, не одна я зачитываюсь викторианскими мелодрамами.

Он рассмеялся, как будто искренне.

— Квиты. А день свадьбы еще не назначен, верно?

— Нет. Но Ричард предложил сыграть ее весной. — Она изо всехсил старалась говорить непринужденно.

— И вы думаете, леди Бомонт одобрит выбор своего сына? —Вопрос был почти оскорбительным.

Элизабет сомневалась, что одобрит. Несмотря на всю своюприветливость, леди Бомонт наверняка предпочла бы в невестки девушку из высшегообщества, а не секретаршу.

— Не могу сказать, — без промедления ответила она, —спросите у нее самой.

— Ну а если не одобрит?

Уж не пытается ли он вывести ее из равновесия?

— Полагаю, одобрит, — спокойно проговорила Элизабет. — Влюбом случае Ричард не из тех, на кого можно надавить.

— То есть вы не сомневаетесь, что он на вас женится?

— Он сказал, что собирается.

— А вы хотите за него замуж?

— Ну конечно.

Куинн повел темной бровью, и она тут же пожалела о своейгорячности.

— А почему? — тихо спросил он. — Или это дурацкий вопрос?

— Вы хотите сказать, что я выхожу замуж из-за денег?

— Это так?

— Нет.

— Тогда почему?

Его настойчивость выводила из себя, но Элизабет ответилаискренне:

— Хочу иметь свой дом и семью. — Увидев, как Куинннедоверчиво скривился, она продолжила: — Разве не к этому стремится большинствоженщин?

— Так вы его не любите?

— Конечно, люблю. — Черт! Опять попалась.

— Если бы любили, сказали бы в первую очередь об этом. Каклюбая женщина.

Его не проведешь.

— Я не согласилась бы выйти замуж за Ричарда, если бы нелюбила его.

Куинн резко рассмеялся.

— Если он действительно любит вас, я искренне сочувствуюбедняге.

— То есть?

— Неужели непонятно?

— Нет.

Он пожал плечами.

— Мне показалось, что вы не испытываете к нему ни малейшейстрасти.

Последнее, что ей было нужно в нынешней ситуации, — этоиспытывать страсть.

Элизабет перешла в наступление:

— С чего вы, собственно, взяли, что я не испытываю страсти?И что плохого в браке, где супруги не пылают как подростки?

— Хорошего в нем тоже мало.

Ее это задело.

— А вы в этом разбираетесь? — воскликнула она.

— Не слишком. Но если бы моя жена...

— Но ведь вы не женаты, — вырвалось у нее.

— Нет, женат. Почему вы так уверены, что не женат?

— Я... не уверена... просто подумала... то естьпредполагала... — Она беспомощно запнулась.

Конечно, она не думала, что он один. Молодой, сильныймужчина. Она даже представляла себе вереницы его любовниц и жестоко ревновала кэтим незнакомкам. Но жениться...

А почему бы и нет? Пять лет — долгий срок, а он всегдаговорил, что хочет детей. Может быть, у него уже есть семья...

Эта мысль как нож вонзилась ей в сердце.

Нет, слава богу, все связанное с ним ушло в прошлое, с этимпокончено. Если бы даже он и узнал ее, это уже не важно.

— Кажется, мы приехали, — прервал ее мысли спокойный голосКуинна.

Вглядевшись в густую пелену тумана, Элизабет с трудомпоняла, что они сворачивают на Хоукс-Лейн.

Ей не хотелось, чтобы Куинн знал, где она живет. Онасобиралась выйти из машины на главной улице и дойти до дома пешком, но Куиннуже свернул в переулок.

— Какой номер? — непринужденно спросил он.

— Пятнадцать, — неохотно ответила она. — Сразу за вторымфонарем.

Пока автомобиль, как серое привидение, полз сквозь туман,Элизабет рылась в сумке в поисках ключа.

Возле Кентль-коттеджа она выпалила:

— Большое спасибо, что подвезли... Не стоит выходить. Еслипроехать вперед, там, метрах в пятидесяти, есть где развернуться...

Пропустив ее слова мимо ушей, Куинн выключил мотор и вышелиз машины. Спустя секунду он уже открывал ей дверцу.

Элизабет торопливо засуетилась и уронила ключ, звякнувший омостовую.

Куинн нагнулся, поднял ключ и уже через мгновениепосторонился, пропуская Элизабет в открытую дверь.

Она вошла, автоматически включила бра и уже собралась ещераз поблагодарить Куинна, но тот спокойно прошел мимо нее.