Не отпущу! - Ли Уилкинсон

Элизабет знала заранее, что ей предстоит в высшей степениторжественное мероприятие и что она не сможет показать себя на нем так, какхотелось бы. Поэтому она выбрала самое простое: маленькое черное платье длякоктейля и элегантные замшевые лодочки. Длинные, собольего цвета волосы былизабраны в пучок.

На руках — никаких колец, только часы на левом запястье. Вушах — старинные серьги, серебряные с перламутром, затейливо изогнутые в видерусалки.

Когда раздался звонок в дверь, она была уже готова.

Элизабет надела серую шубку из искусственного меха, взяласумочку и, открыв дверь своего коттеджа, расположенного в тихом тупичке вцентре города, улыбнулась высокому, хорошо сложенному мужчине в безупречномвечернем костюме.

Ричард Бомонт наклонил голову и поцеловал ее в щеку.

— Ты, как всегда, прелестна.

Четкая дикция говорила об интеллигентности,аристократическое лицо источало обаяние.

Ноябрьский вечер был сумрачным и сырым, сгущался туман.Возле выкрашенной в черное двери Кентль-коттеджа стойко не отцветавшая желтаяроза серебрилась от росы, а влажные булыжники мостовой сверкали, как золотаячешуя, в свете старинных фонарей.

— В котором часу начинаются торги? — спросила Элизабет,когда Ричард усадил ее в лимузин Бомонтов. За рулем сидел шофер.

— В половине десятого. Сначала будет буфет с шампанским.Выставлена небольшая частная коллекция камней, так что, думаю, все закончитсябыстро.

Ричард был богат и любил красивые вещи. Он коллекционировалдрагоценные камни.

— Надеешься найти что-нибудь особенное? — спросила Элизабет,когда элегантная машина выехала из тупичка и свернула в сторону Гайд-Парка.

Голубые глаза Ричарда засверкали.

— Более чем особенное: бриллиант «Ван Хэмел».

— Вероятно, будет большая конкуренция?

— Думаю, да. Хотя приглашено только избранное общество.

— Но бриллиант достанется, конечно, тебе.

Ричард самодовольно улыбнулся — другого варианта развитиясобытий он не допускал.

— О да, я получу его. Он не очень большой, но без малейшегоизъяна, и огранка восхитительна. Как раз подходит для перстня в честь помолвки.

Последние слова он произнес так спокойно, что Элизабетизумленно моргнула.

— Для тебя это как будто неожиданность.

Она догадывалась, что их отношения становятся серьезными, ноне была уверена в собственных чувствах, не знала, чего хочет, и не могларешить, радоваться ей или тревожиться.

Ричард не был порывистым юношей, он знал, что всему своевремя, и, очевидно догадываясь о нерешительности Элизабет, не торопил ее.

До сегодняшнего дня.

Их задержал светофор. В свете уличных фонарей Ричардразглядывал лицо Элизабет, ее длинные темные ресницы, прямой нос, чувственныйизгиб губ, чистую линию подбородка.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя и хочу на тебе жениться?

Она поняла, что он ждет ответа, но его слова были такнеожиданны, что сбили ее с толку. Элизабет молчала, а в голове проносилисьмысли.

Единственный сын баронета, Ричард был красив, обаятелен,хорошо воспитан и внимателен. Блестящий ум и непревзойденное знание мировойбиржи позволили ему сколотить немалое состояние и завоевать уважение в деловыхкругах.

Ей двадцать шесть лет. Если упустить этот шанс, не многонайдется мужчин, достойных хоть какого-то сравнения с Ричардом, а ей хотелосьобрести домашний очаг и детей, пока еще молода.

Спустя мгновение он добавил ровным голосом:

— Если ты согласна, я подумал, что после аукциона мы моглибы отправиться ко мне на квартиру.

Кроме большого дома в стиле короля Георга на Ломбард-сквер,хорошо знакомого Элизабет, Ричард держал апартаменты в отеле на Парк-Лейн,которых она не видела вообще.

Почти всегда соблюдавший условности, в этот раз он яснодавал понять, что если до сих пор довольствовался платоническими отношениями,то теперь хочет пойти дальше.

Настал момент принимать решение.

Как ей быть? Прошло более пяти лет с тех пор, как разбиласьее жизнь. За это время она искренне привязалась к Ричарду. Не пора ли оставитьза спиной прошлое и начать жизнь заново?

— Ну так как, дорогая? — настаивал он.

Она перевела на него взгляд ясных, спокойных темно-серыхглаз.

— Да, я согласна.

С легкой торжествующей улыбкой он пожал ей руку. Лимузинснова тронулся.

— Не вижу никакого смысла в длительной помолвке, —проговорил Ричард. — Что скажешь, если нам сыграть свадьбу весной?..

Они свернули с главного шоссе к Белхам-Плейс. Белхам-хаус,где должен был состояться аукцион, горел огнями.

Старинное, прекрасно сохранившееся здание, настоящий дворец,стояло в глубине участка, огороженного стеной из серого камня, увенчаннойпозолоченной, с пиками, решеткой.

Возле высоких, художественной ковки ворот полицейскийвзглянул на их пригласительный билет с золотым оттиском и взмахом рукипропустил машину.

Шофер проехал мимо уставленной автомобилями площадки ивысадил их у внушительного, окованного железом портала, охраняемого агентом вштатском.

— Дожидаться не нужно, Смизерс, — сухо обратился к шоферуРичард, — мы вернемся на такси.

Элизабет оценила его тактичность.

Они вошли в мраморный вестибюль, окруженный колоннами.Расторопный слуга в ливрее забрал у Элизабет шубу, и спустя мгновенье ихприветствовал седовласый хозяин — как она позднее узнала, впавший в нужду эрл.Им поднесли бокал марочного шампанского.

В освещенной канделябрами столовой они присоединились кроскошно одетым гостям. Ричард представил Элизабет нескольким знакомым ипоказал ей пару охранников, неприметно смешавшихся с толпой.

Во время ужина а-ля фуршет ее кавалер казался безмятежным,как обычно, но Элизабет чувствовала под маской спокойствия растущее напряжениеожидания.

К половине десятого гости потянулись в помещение торгов —просторный зал с двустворчатыми дверями в обоих концах. У входа каждому выдаликаталог и проводили их к креслам.

Худощавый, юркий блондин с тщательно уложенными, чтобыприкрыть залысины, волосами занял место за стойкой, постучал молоточком, иторги начались.

Появились камни, граненые и самородки, но Ричард не проявлялособого интереса, пока очередь не дошла до последнего номера.