они зашли бы и дальше, но сработали мои письма в СМИ. Их опубликовали, и я прославился. Меня искали журналисты всего мира, и теперь от меня было не так легко избавиться. Но ещё важнее было то, что чекисты мне всё-таки поверили. Решили по каким-то своим соображениям, что ни ЦРУ, ни «Аль-Каида» не могли быть источниками моих данных. Меня отдали учёным, а те и сами не знали, что со мной делать. Не существовало никаких научных подходов к попаданчеству и вселенчеству. Мой организм всесторонне обследовали и ничего аномального не нашли. И наконец отпустили.

Я вышел на свободу всемирной знаменитостью. Несколько недель я только и успевал давать интервью и не вылезал из ток-шоу. Одно издательство при помощи команды литературных негров превратило мой сумбурный пост в полноценную книгу. Я неплохо на ней заработал, но не разбогател. Второго издания не последовало. За несколько месяцев интерес ко мне угас, потому что история мира изменилась.

Никто — ни один человек, принимающий решения — никогда не признался, что действовал под влиянием моих откровений. Дело в том, что моя репутация была сомнительной. Я был героем скорее всё-таки жёлтой прессы. В серьёзных СМИ утвердилось мнение, что я шарлатан, через которого зачем-то слили информацию то ли террористы, то ли какие-то спецслужбы. Ни один человек с общественным весом не рискнул бы сослаться на меня. Но судя по тому, как пошла история, люди с общественным весом мой текст внимательнейше прочли и приняли к сведению.

Например, его наверняка прочитал мулла Омар — и решил, что ну его нафиг. Сразу после начала американского вторжения талибы объявили о скоропостижной смерти Бен Ладена, выдали американцам его тело и сами расправились с аль-каидовцами в своём лагере. Буш, очевидно, тоже читал и тоже решил, что нафиг. Американцы согласились на коалиционное правительство Афганистана с участием талибов и уже в 2002 вывели все войска. Талибы через какое-то время захватили полную власть в стране, но внешний мир это уже не волновало. «Аль-Каиду» разгромили, война с террором считалась победоносно законченной.

Неожиданное миролюбие и уступчивость проявил и Саддам Хусейн, когда согласился принять международные инспекции. Никаких следов изготовления ОМП инспекции не нашли. Повода для войны не было. С Ирака даже сняли часть санкций. Саддам продержался у власти ещё десять лет и умер своей смертью. После него, правда, Ирак всё равно погрузился в хаос, но это уже другая история.

В России всё было драматично. Вместо «Норд-Оста» Басаев организовал другой теракт. Никто так и не узнал, откуда к нему попала детальная информация о передвижениях президентского кортежа, но мало кто сомневался, что маршрут сдал какой-то крот внутри ФСО. Схватка на Кутузовском проспекте была кровавая. Живым не ушёл никто. Расследовали дело очень невнятно, и копать слишком глубоко явно побаивались.

Зато новоиспечённый и. о. президента Касьянов первым же указом распорядился «усилить контртеррористические меры» в Чечне. Зачистки там, по слухам, начались страшные. Даже в сравнении с тем, что творилось раньше. Вообще Чечня на много лет стала, как и в первой моей жизни, государством в государстве со своими жестокими порядками — только управляла ей федеральная военная администрация. Лишь в 2010-х начался постепенный переход к общегражданскому режиму. А Ахмат Кадыров так и остался лишь муфтием. И, как ни странно, жив до сих пор.

Прошли негласные, скрытые, но масштабные чистки и в самой России. Сотрудников спецслужб, и отставных и действующих, методично выдавливали отовсюду — из госорганов, партий, крупных частных компаний. Прошла волна нераскрытых убийств, странных самоубийств, громких судебных процессов. Какие-то грандиозные, но невидимые миру битвы кланов творились в потайных коридорах власти. Кто был организатором — так и осталось загадкой. Возможно, Березовский или Чубайс (чаще всего говорили о них), но вряд ли милейший Миша «Два процента» Касьянов. Хоть он и благополучно избрался президентом, но на второй срок в 2006 году не прошёл — погорел на коррупции. Как и следующие четыре президента. Никто из них не смог выиграть перевыборы.

Кстати, никто из них не был ни коммунистом, ни ЛДПРовцем. В моей первой жизни всё это были второстепенные единороссы или системные либералы. Популярность имперских и антизападных идей вообще резко снизилась в сравнении с тем, прежним миром. Политики такого направления, конечно, были и есть — Лимонов стабильно набирает 4–5 % на всех президентских выборах, НДП Крылова имеет пару-тройку мандатов в Думе — но не более того. Сложился негласный консенсус, что с Западом лучше не ссориться. Смею полагать, что моё откровение сыграло здесь некоторую роль.

Внутренняя политика в России бурная, скандальная, в чём-то похожа на украинскую — с могущественными олигархами, региональными кланами, хитро балансирующей между ними центральной властью, влиятельными конкурирующими СМИ. Можно ли это назвать демократией? Смотря где. Моя родная Башкирия так и осталась семейной вотчиной Рахимовых. Зато рядом за Уралом бурлит жизнь и деловая, и политическая, и народ потихоньку тянется в те регионы, где меньше запретов и больше возможностей. В любом случае страна не развалилась. Благополучие и благоустройство жизни растут более-менее среднемировыми темпами. Крым, правда, не наш. Но в Украине тоже сложился негласный консенсус, что с Россией лучше не ссориться. Отношения с ней — обычные соседские. Не без трений. Но безо всякого геополитического драматизма.

Америка… тут можно рассказывать бесконечно. Если вкратце и только о том, что касается отношений с нами: любви нет, но есть понимание, что лучше не доводить до греха. Пока режим в России демократический — будем проявлять демонстративное уважение, чтобы русские не почувствовали себя униженными и не увлеклись реваншизмом. Кроме того, общественное мнение в обеих странах сильно стоит за ядерное разоружение. Переговоры по нему ведутся много лет. Без прорывов. Но хотя бы обе страны гарантировали, что не применят ядерное оружие первыми. И пока что не применили.

Мировая экономика в нулевые годы развивалась, кажется, медленнее, чем в моей первой жизни. Явно медленнее рос Китай. Возможно, некие консультанты рекомендуют западным инвесторам не очень-то увлекаться Китаем, а создавать рабочие места в своих странах. Да, без китайского локомотива рост был слабее, но не было и ничего подобного ипотечному пузырю и кризису 2008 года. Заметна общая закономерность: если что-то было успешно в моём мире — здесь оно пришло к успеху ещё быстрее, потому что с самого начала имело повышенный кредит доверия. Смартфоны, социальные сети, криптовалюты — всё это взлетело здесь на несколько лет раньше. Да и SpaceX, про который я много писал. В здешнем 2022 году «Старшипы» давно коммерчески эксплуатируются. Правда, на Марс