перед Герлионом. Потому что иначе всё закончится с первой же сожженной деревней, ведь другие мужчины не захотят повторить твоей судьбы. Они предпочтут преклонить колени, лишь бы спасти свои семьи. Ты сможешь убедить их детей, юношей с горячими сердцами, но не более.

— Ты так говоришь будто бы знаешь всё на свете…

— Нет, всего на свете я не знаю. Но я знаю как свергнуть Герлиона и не пролить при этом ни капли крови невинных.

— Ха-ха-ха! Какие наивные речи! — Виктор не сдержался и засмеялся во весь голос, но после всё же прокашлялся и снова перешёл на шёпот. — Ну давай, поведай эту тайну, до которой никто не додумался.

— Не люблю рассказывать. Предпочитаю делать.

Глава 3

— Ты псих, Александр, чёртов псих, а никакой не рыцарь какой-то там Крилоны, — недовольно ворчал Виктор, следуя за мной по лесу.

— Не говори о Крилоне таким тоном, Виктор. Она всю свою жизнь посвятила служению смертным.

— Ага, а ещё ты из другого мира и пришёл всех спасти.

— Я уже жалею, что рассказал тебе правду.

— Я тоже жалею! Это же лютый бред! Какой другой мир! Какой межвидовой язык! Так ещё и боги…

— Неужели у вас в мире нет богов?

— Есть, они все те ещё твари. Поэтому у нас все духам поклоняются, либо мелким божкам, вроде тех же хранителей колодца, озера, реки и так далее.

— А ты никогда не задавался вопросом почему на всём материке твоего мира говорят на одном языке?

— Кхм… ну… нет…

— Потому что в своё время именно боги решили объединить разрозненные виды смертных. Тогда и был создан межвидовой язык, одинаково простой и сложный для усвоения почти всеми видами и расами. Только почему-то… — я ещё раз взглянул на небо, надеясь увидеть там родные созвездия или хотя бы что-то на них похожее. — Ваши боги вас почему-то покинули или их кто-то убил… у вас каких-то священных войн не было? Может они друг друга перебили и ушли жить в другое место?

— Серьёзно? Ты это у меня спрашиваешь? Я даже за морем ни разу не был!

— Резонно. Так, что-то старика дома нет… — пробурчал я, остановившись у избы знахаря. — Ладно, оставлю ему мешочек с монетами тут. Думаю он и так всё поймёт.

— Лучше расскажи, что за план у тебя. Всё же я этого заслужил. Все твои другие бредни выслушал и конечно всему не поверил даже близко, но и душевнобольным тебя не оклеймил. Поэтому давай, уйми свой пафос и перед спасением мира расскажи как планируешь спасти хотя бы моё родное Стальное.

— Чтобы мятеж удался ты должен сделать так, чтобы больше половины населения верило в то, что наше дело выше их жизней.

— Нихрена себе ты загнул. Я вот знавал мужика одного, он так-то настоящий революционер, так вот он революцию поднимал всего лишь с сотней вооруженных бойцов…

— И как его успехи? Революция началась за здравие, а закончилось всё за упокой?

— Ну…

— А правил там наверное такой же псих как этот Герлион, да?

— Нет, но… — Виктор сдался, ведь спорить было тяжело и его пример изначально был не очень. — Просто… слушай, я хотел сказать, что горстка активных парней способна на многое. А половину населения мы никак не растолкаем. Они живут по принципу моя хата с краю ничего не знаю, и винить их в этом я не могу. Им есть что терять. Нам нужно воздействовать на тех, кто так же как я и ты ненавидит Герлиона.

— Да, они нам нужны. Но нам нужна куда большая поддержка, Виктор! Настоящая и искренняя! — воскликнул я, устав уже спорить со своим новым другом. — Не те, кто встанут рядом с нами, не те, кто открыто нас поддержат, а те, кто втихаря тебе гущи в тарелку больше положат! Те, кто в лесу оставят связку болтов, и те, кто возможно спрячут твою задницу в подвале во время облавы! Этого вам всё время не хватало! Вас свои же сдают, потому что ненавидят вас ещё больше, чем Герлиона из-за того, что вы их подставляете!

— И что же мы должны тогда сделать?!

— Для начала давай говорить спокойнее. Не люблю шума и криков.

— Хорошо, слушаю тебя.

— Вера, надежда, уверенность. Мы должны действовать уверенно и чётко, а не как вшивые мятежники. На нас должны смотреть и думать: "Ого, а эти мужики куда более серьёзные, чем те прошлые мятежники, которые верили в то, что смогут силой сместить Герлиона, который весит больше лошади!". Это создаст внутри них веру, веру в то, что возможно у нас что-то получится и может быть рядом вставать не стоит, но вот пару медяков я им скрытно передам, чтобы они сами себе сказали: "Авось этот маленький вклад окупится". И тогда у них родится надежда, которая, возможно, станет сильнее страха.

— Звучит слишком утопично и наивно. Так не бывает.

— Не бывает, потому что, судя по твоим рассказам, все прошлые революционеры действовали изначально неправильно. Вы нападали на караваны Герлиона, на его людей, устраивали засады и всячески пакостили ему, а нужно было показывать альтернативу. Показать то, чем вы лучше Герлиона. А так… не стоит считать собственный народ глупцами, им второй тиран не нужен.

— С такой точки зрения на ситуацию я не смотрел, — честно признался Виктор и кажется в его голосе появилось больше уважения ко мне. — Но всё же… что именно мы будем делать?

— Для начала починим мост, Виктор. Просто починим мост и вернёмся в Стальной с хорошей вестью. Так нас начнут узнавать и уважать. Сам подумай, охотники, фермеры и торговцы уже устали каждый раз вброд ходить. А дружине Стального видимо плевать на эту мелочь, у них же скоро война, да и вообще судя по всему они считают, что слабаки такое должны решать сами.

— Мы не слабаки, просто в дружины берут либо амбалов, либо магов, которые тоже после тренировок становятся амбалами. В своей весовой категории мы вполне себе хороши, — вдруг Виктор почему-то начал оправдываться, наверное из-за каких-то комплексов немагов.

— Так, я уже вижу мост… ого, тропа к нему уже зарасти успела. Давно он сломан?

— С тех пор как Маннелиг отказался от своего слова.

— Маннелиг? Это…

— Я же говорил, это владелец Стального, вассал Герлиона. Здоровый как медведь, выносливый как бизон, тупорылый как баран, но секирой сосну за удар срубает. Чтоб он сдох, — зло пояснил Виктор и сплюнул в сторону. — Этот ублюдок и надругался над моей женой.

— А от какого слова он отказался?