– Говори, – прошептала она, –ну, живо!

Пришлось повторить рассказ. Когда фонтансведений иссяк, несчастная мать просидела несколько минут молча, потомрешительно заявила:

– Нет, не верю! Анечка жива, простокуртку кто-то украл и продал.

– Да-да, – поспешила согласитьсяя, – именно так и было!

– Аня скоро вернется!

– Всенепременно!

– Может, вам прилечь? – вклинилась внаш разговор Лиза.

Елена Тимофеевна покачала головой, потомрешительно сказала мне:

– Я много зарабатываю, кое-что отложила,хочу поехать с Полей к морю. Если ты узнаешь, каким образом курточка оказаласьв магазине, хорошо заплачу. Может, Аню где-то прячут! Держат на цепи в подвале!

Я с сомнением посмотрела на курточку. Вещьбелоснежная, никаких следов, кроме крохотного мазка лака, на ней нет, в версиюс подвалом и цепью верилось с трудом.

– Так как, узнаешь? – настаивалаЕлена Тимофеевна. – Я отлично тебя вознагражу.

– Спасибо, мне не нужны деньги.

Елена Тимофеевна вновь вцепилась в мое плечо.

– Сама бы побежала, да не могу!Во-первых, девочка приболела, в садик не ходит, дома сидит, а во-вторых,ученики потоком идут, мне уроки не отменить.

Очевидно, на моем лице отразились какие-токолебания, потому что Елена Тимофеевна применила иную тактику. Большие кариеглаза ее наполнились слезами.

– Помоги мне, – прошепталаона, – я измучилась вся. Если скажут, что с трупа курточку сняли, поплачуи успокоюсь. Сил больше нет никаких!

Да уж, лучше ужасный конец, чем ужас безконца.

– Ладно, – кивнула я, – сейчасвернусь в секонд-хенд и попробую разведать, что к чему!

Елена Тимофеевна бурно зарыдала, Лиза кинуласьк холодильнику за лекарством. Женщина выпила микстуру и прошептала:

– Спасибо, у тебя лицо доброго и хорошегочеловека. Спасибо. Естественно, я отблагодарю тебя по-царски.

Елена Тимофеевна явно решила, что я собираюсьпомочь ей из корыстных побуждений. Конечно, лишние деньги никогда еще никому немешали, но я вовсе не из-за финансового интереса полезу в эту историю. С однойстороны, мне жаль женщину. Оказаться в ситуации, когда ничего не известно одочери, – ужасно. Но есть еще одно обстоятельство: я стихийно превратиласьв писательницу, создающую криминальные романы. Любовь к детективам сидит во мнес юности, с тех самых пор, когда отец Томочки привез из-за границы чемодан сяркими томиками. Как я вдруг из репетиторши превратилась в литератора,рассказывать тут не стану[1]. Скажу лишь,что писать книги намного интересней, чем читать. Одна беда! Я совершенно непонимаю, откуда писатели берут сюжеты для своих повестей и романов. У меняначисто отсутствует фантазия. Зато, если требуется описать произошедшиесобытия… О, тут мне нет равных. Редактор Олеся Константиновна постоянно хвалитАрину Виолову, это мой псевдоним, за яркий стиль и запоминающиеся образы.Правда, начав за здравие, она обычно заканчивает за упокой:

– Виола Ленинидовна, вы, безусловно,талантливы, но писать следует чаще! Работайте упорней, вот Смолякова молодец,что ни месяц – то рукопись! А вы! Еле-еле, с остановочками, так и читателейпотерять можно! Ну-ка, принимайтесь за работу!

Я, как правило, киваю головой, улыбаюсь иклятвенно обещаю, что через пару недель принесу готовую рукопись. Но выхожу наулицу, и улыбка мигом стекает с лица. Эта Смолякова просто пионер, любимецстарших! Где она берет материал для книг, где?

Теперь понимаете, чем меня привлекла ситуацияс курткой? Из этой истории может получиться книга. А не далее как вчера ОлесяКонстантиновна мне сурово заявила:

– Наше издательство предпочитает пишущихавторов!

Эти слова прозвучали как последнеепредупреждение, и я испугалась, а потом приуныла. И вот сегодня судьба посылаетмне настоящий подарок. Дело за малым, узнать, что стало с Аней.

Я выскочила во двор, накинула на головукапюшон и быстрым шагом направилась к автобусной остановке.

Продавец скучал в одиночестве. Увидав меня, оннесказанно обрадовался.

– Еще разок заглянуть решили? Правильно.У нас есть джинсы клевые, хотите?

– Нет, спасибо, – мягко остановила яего.

Но юноша просто фонтанировал энтузиазмом:

– Тогда свитерок, а? Розовый, вам пойдет.

– Успокойся, – сурово сказалая, – покупать я ничего не буду, за другим пришла, ответь-ка, дружок, гдевы вещи берете для продажи?

Мальчишка принялся самозабвенно врать. Якобы унего есть хороший приятель, бывший одноклассник Павел Рихт. Павлик из немцев,его родители, как только представилась возможность, слиняли на историческуюродину. В Германии Павлик превратился в Пауля, но больше никаких изменений сним не произошло. Он как дружил с Аликом – так звали продавца, – так идружит до сих пор.

Алик после десятилетки в институт не поступил,не добрал баллов, пришлось ему искать работу, хорошо хоть родители подсуетилисьи сделали ему белый билет, иначе бы стоял он сейчас с ружьем околокакого-нибудь сарая.

– Ты очень-то в подробности невдавайся, – рассердилась я, – всю свою жизнь мне не выкладывай,только про одежду расскажи.

– Ага, – кивнул Алик и сновазатарахтел.

Думал он, значит, думал, чем заняться, а тутПавлуха, то есть Пауль, звонит и предлагает наладить совместный бизнес. Немцы –люди капризные, избалованные, давно живут в товарном изобилии, и если умагазинов одежды остались не распроданные в сезон вещи, то избавиться от нихпрактически невозможно. На следующий год никто не купит залежавшийся товар.Поэтому многие универмаги с радостью…

– Эту версию я уже слышала, –прервала я Алика, – ты мне, дружочек, правду расскажи.

– Какую? – удивился парень.

– Правда бывает одна, – ласковоулыбнулась я, – правдивая, остальное – ложь!

– Чего-то не пойму я вас! –промямлил Алик. – Шмотки Павлуха присылает, а я тут вот торговлюналаживаю, надеюсь, пойдет… Вы же курточку купили?

– Купила.

– Понравилась?

– Чрезвычайно.

– В чем проблема тогда?