И кое-что заметила.

– Что это? – прошептала она, неуловимо проводя пальцем по внутренней стороне его запястья. Там была татуировка, чьи темные линии складывались в растение с тремя маленькими цветками-колокольчиками, простое и элегантное.

Рамсон резко втянул воздух и отдернул руку. Он потер то место, на котором была татуировка.

– Ничего.

– Рамсон…

– Нам нужно отдохнуть. Уже поздно.

Его лицо снова стало непроницаемым. Ана спрашивала себя, не причудились ли ей, измученной горем и уставшей, эти последние несколько минут.

В комнате стало вдруг душно, жара, благовония и захламленные полки стали давить на нее, и нужно было немедленно уходить. Ана встала. Ее щеки горели – от чего? Стыда? Разочарования? Но что она ожидала от Рамсона? Она действительно вошла в эту комнату, полагая, что он раскроет перед ней душу и все свои секреты? Что он перестанет сменять маски и она сможет ненадолго взглянуть в его настоящее лицо?

Или это была очередная маска?

Отвернувшись от нее, Рамсон надевал рубашку, и Ана почувствовала жжение подступающих к горлу слез. Она спрашивала себя, правда ли она увидела в этом темном беспросветном тумане человека, которого стоит спасать, или же все это время это была просто игра света и тени?

На задворках сознания она услышала зов крови и призвала свою силу родства. Кровь Рамсона пылала ярко и жарко, кровь остальных аффинитов мерно текла по их венам, пока они спали в гостиной.

Но снаружи было что-то еще.

– Рамсон, – она схватила его за руки, и на его лице отобразилось удивление, – там люди…

В этот момент в дверь трижды тихо постучали. Ана чувствовала, что один из аффинитов встал, чтобы открыть.

Дурное предчувствие овладело Аной. Она не успела издать и звука, как из гостиной послышался грохот распахнутой настежь двери.

Раздался крик. Воздух наполнился кровью.

Ана рванулась к парчовой занавеске, но Рамсон крепко схватил ее за плечо, с усилием потянул назад и зажал ей рот рукой.

– Нас еще не обнаружили, – он говорил настойчивым и быстрым шепотом. – Мы должны воспользоваться этим преимуществом. Сохраняй спокойствие, оцени ситуацию и реши, что делать.

Из гостиной доносился дребезг бьющегося стекла, крики и визг. В замкнутом пространстве маленького дома эти звуки, казалось, раздавались над самым ухом. Ана затаила дыхание, пока Рамсон аккуратно просунул руку меж занавесок и отодвинул одну из них, создавая щелочку для обзора.

За разноцветными диванами и разбросанными по полу покрывалами дверь была настежь открыта; по дому гулял холодный ветер. В дверном проеме стоял незнакомец, схвативший аффинитку. В его руке поблескивал кинжал; он прижимал его лезвие к ее шее.

– Дернешься, и эта девчонка умрет.

И тогда Ана заметила Юрия, стоящего спиной к ним и лицом к двери. Руки его были опущены и сжаты в кулаки. Остальные аффиниты спрятались за диванами, на их лицах застыл ужас, такой жуткий, что даже Ана не могла себе его вообразить.

Вдруг из ночной тьмы за спиной незваного гостя вышел еще один мужчина.

– Боюсь, вам всем придется вернуться в Манеж.

Свет ламп упал на белесые волосы этого человека, а его глаза сверкнули бледно-голубым. Казалось, кто-то высосал из него жизнь и цвет. В Ане всколыхнулась волна гнева.

Это был брокер. Она вспомнила чернокаменные двери тюремного фургона, захлопнувшиеся у нее перед носом, бледную тень Мэй у него на плече, пока он утаскивал ее прочь.

Он стоял на сцене в Манеже и наблюдал, как сотни аффинитов заставляли выступать и сражаться на смерть.

А потом, за сценой, он приказал напасть на них. Убей ее, Нуряша.

Ана вспомнила тело Мэй на своих руках, такое легкое и беспомощное.

Я хочу жить.

А теперь Мэй была зарыта в безмолвной земле до скончания веков.

Ану обуял раскаленный гнев, она начала трястись, ярость нарастала, а сдерживаемое горе рвалось наружу.

Мэй никогда больше не будет живой. И все это было… его… виной. Руки Рамсона обвились вокруг ее талии, но она сбросила их силой родства. Когда он тяжело обрушился на диван, Ана уже распахнула шторы и сделала шаг в гостиную.

Долго не думая, Ана подняла незваного гостя в воздух. Она была едина со своей силой родства, которая откликалась на любую ее команду, как фантомная рука, продолжение ее тела. Кинжал чужака выпал и с лязгом ударился о деревянные доски пола. Мужчина стал задыхаться, когда Ана взяла под контроль кровь в его теле и нарушила ее естественный ток.

Она остро ощущала, что была одета лишь в облегающее черное платье: ее плащ с капюшоном остался в дальней комнате, а ее замшевые перчатки были порваны и оставлены в Манеже. Зависший в воздухе мужчина брыкался, извивался, как сломанная марионетка. Его лицо постепенно бледнело, а глаза закатывались.

Ана отшвырнула его в сторону. Он врезался в стену с характерным хрустом и остался лежать неподвижно. Как сквозь сон Ана слышала крики аффинитов, видела, как Юрий подскочил к девочке и помог ей укрыться за диваном.

Ана прошла мимо них.

Светлоглазый брокер стоял в дверном проеме. В руке он держал один-единственный кинжал, который все сильнее дрожал по мере ее приближения.

Ана тяжело дышала, мир виделся ей в красном цвете, в голове звенело. Она подняла трясущуюся руку. Вены на предплечье стали темными и набухли. Они извивались по ладоням и вокруг запястий, поднимались к локтевому сгибу, ужасающие и чудовищные, подсвеченные ламповым светом и выставленные на всеобщее обозрение.

Но Ане было все равно. Ее ярость жила своей жизнью, окрашивая мир в красный и искажая его.

Брокер упал на колени. Он трясся крупной дрожью, лицо его покрылось потом.

– Прошу, – шептал он. – Керлан, он убьет меня…

Он так и не закончил предложение. Ана окутала его своей силой родства и подняла в воздух. Он убил Мэй. Больше всего на свете ей хотелось разорвать его в клочья, выпустить из него всю кровь капля за каплей, смотреть, как он страдает…

– Ана!

Издалека она услышала звук своего имени. Кто-то накинулся на нее сзади и сбил с ног.

Они повалились вниз, и Ана оказалась прижатой к полу телом Рамсона. Он тяжело дышал, из раскрывшейся раны на животе сквозь бинты проступала кровь. Он прижал ее руки к полу, надавливая всем своим весом.

– Возьми себя в руки, – рычал он. – Думай.

– Слезь с меня! – кричала Ана.

– Нам нужны ответы. Кто послал его? Как он нас нашел? Можем ли мы использовать его…

– Слезь. С. Меня, – слова, как плевки, летели ему в лицо.