на реакцию Кассии, но я дал ей слово. Жаль, что по ее учащенному кофеином пульсу сейчас ничего не поймешь. Хотя даже он, кажется, начинал успокаиваться.

Внезапно раздался звук шагов босых ног по полу. Потом скрип дерева по камню. Кассия что, двигала мою мебель?

– Все, – некоторое время спустя пробормотала она.

Развернувшись, я невольно улыбнулся. Кассия правда пододвинула один из тяжелых деревянных шезлонгов очень близко к большой костровой чаше и устроилась на нем. В ее случае это означало, что она свернулась клубочком и так плотно закуталась в свой новый халат, что виден был только синий шарик из пушистого флиса и голова над ним. Ее она положила на колени и так смотрела на огонь, погрузившись в свои мысли.

Зрелище для богов.

От соответствующего комментария я воздержался и подтянул к костру второй шезлонг. А пока сам устраивался поудобнее, отдал мысленный приказ слугам подавать еду. Они принесли разные холодные и горячие напитки и привезли тележку со всевозможными свежими фруктами и вторым моим сюрпризом ко дню рождения.

– Что это?

Кассия оторвала взгляд от огня и подозрительно рассматривала сооружение в виде пирамиды, из вершины которого вытекала густая темная жидкость и собиралась в чаше тремя этажами ниже.

Развеселившись, я приподнял брови.

– Мимо тебя прошли две тысячи лет мировой истории, а ты не знаешь, что такое шоколадный фонтан?!

Чтобы показать, как это работает, я взял клубнику и хорошенько окунул ее в шоколад. Потом откусил, с наслаждением прожевал и в конце концов слизнул с пальцев остатки шоколада.

Во время всего этого процесса Кассия так скептично за мной наблюдала, словно не знала, что и думать.

– Ну, давай же! – подбодрил ее я с лукавой улыбкой. – Если тебе не понравится, я прощу поцелуй, который ты мне должна.

Попалась. От защитного халатного клубка нерешительно отделилась одна рука. Отказавшись от фруктов, вместо этого Кассия коснулась кончиком пальца жидкой шоколадной стенки. Нахмурилась. Понюхала темную массу и вдруг растерялась. А потом все-таки решилась и обхватила мягкими губами палец.

Видеть, какой эффект произвел на нее незнакомый вкус, было бесценно. У нее на лице читалось чистое чувственное удовольствие. Я не сомневался, что она бы даже застонала от восторга, если бы внезапно не пришла к величайшему из всех осознаний. Затаив дыхание, Кассия застыла. Ее сердцебиение сбилось. Мысли, похоже, заметались, как будто она только что получила ответ на вопрос, до которого еще не дошла. И вдруг у нее расширились глаза. Она рефлекторно взглянула на меня, а уже в следующую секунду опустила глаза. Щеки залились румянцем.

Забавляясь, я поиграл бровями.

– С зернами граната будет еще вкуснее.

Из нежно-розовых ее щеки стали пленительно-алыми. Потом Кассия с ужасом сообразила, что все еще сосет палец. Вытащив его изо рта, она постаралась изобразить равнодушное выражение лица. Ничего не вышло, и мое внимание не улучшало ситуацию. Чтобы не подтолкнуть ее к необдуманной панической реакции, я решил дать ей небольшую передышку.

– Угощайся. Там много всего, – предложил я, прежде чем отвернуться к ночному виду за окном и сделать вид, что потерял интерес к ее первой встрече с шоколадом.

Это помогло. Кассия немного расслабилась, и через какое-то время, пока я стоически смотрел прямо перед собой, она осмелилась тайком попробовать второй раз. И третий. И даже с фруктами. Судя по звукам, это явно был виноград. Затем последовали еще две попытки, после чего Кассия плюнула на все свои запреты. Краем глаза я смотрел, как она расправила переплетенные ноги и руки, села по-турецки и повернулась к столу. Дальше зазвучала настоящая симфония тихих звуков откусывания, причмокивания и облизывания, увенчанная редкими счастливыми вздохами.

Господи боже, я же с самого начала знал, что Кассия, как никто другой, умела получать удовольствие и ценить прекрасное в жизни. Но увлеченность, с которой она сейчас наслаждалась моим вкусом, наполняла и возбуждала меня на стольких уровнях, что чуть не свела с ума. С одной стороны, мне пришлось вцепиться пальцами в подлокотники, чтобы сдержать слово и не поддаться порыву покататься вместе с ней в жидком шоколаде. А с другой стороны, меня захлестнула волна удовлетворения. Сидеть здесь, рядом с Кассией, доставлять ей удовольствие, дарить покой и знать, что мои действия ей помогали, все это делало настоящий момент совершенным.

Поэтому сложно сказать, испытал ли я разочарование или облегчение, когда она наконец утолила свой голод. Кассия глубоко вздохнула. Сытая и довольная, она удобно устроилась на шезлонге. Насытившийся желудок и жар от костра позаботились о том, чтобы кофеин потерял свое действие. Ее сердце билось спокойно, и она старалась перестать зевать. Гипнотизирующее потрескивание горящих поленьев доделало все остальное, чтобы очень мягко погрузить ее в сон. Впрочем, Кассия не спала. Она думала. Я буквально ощущал на себе ее задумчивые взгляды.

– Ты опять пытаешься меня соблазнить, – пробормотала она без следа скрытого гнева. – Но ничего не выйдет. Больше не выйдет.

– Нет, Кассия, – откликнулся я, специально не глядя в ее сторону, чтобы на нее не давить. – Я просто дарю прекрасное воспоминание женщине, которую люблю.

Кассия молча выслушала мой ответ. На самом деле она так долго молчала, что я уже засомневался, не заснула ли она все-таки. Осторожно повернувшись к ней, я встретился взглядом с большими синими глазами, которые грустно смотрели на меня.

– Думаю, ты любишь не меня, – негромко начала она, – а лишь память о безымянной девушке из Древнего Рима, которую не смог спасти.

Моим первым импульсом было резко ей возразить, но я знал, что не достучусь до нее новыми признаниями в любви. Поэтому медленно кивнул.

– Какое-то время я тоже так думал, – признался ей я. – Но потом убедился в обратном.

Кассия села чуть ровнее. Я тут же почувствовал, что ее внимание сфокусировалось на мне. Она будет слушать… но лишь до тех пор, пока я буду говорить неприукрашенную правду.

Что ж…

Все равно этот разговор уже давно назрел.

– Впервые после твоего исчезновения я переспал с другой женщиной примерно через тридцать лет после смерти Нерона. В то время я почти нашел кинжал, но последователям Януса все равно удалось от меня ускользнуть. Мое отчаяние было… вселенским. Чтобы не потерять рассудок, я пробовал заглушить свои чувства всем, что попадалось под руку: алкоголем, наркотиками, магией, сексом, ложью. Прежде всего ложью. Я убеждал себя, что не мог перестать думать о девушке из прошлого только из-за угрызений совести. И злился на самого себя за то, что вообще испытывал угрызения совести. В конце концов, речь ведь шла об обычной смертной, которую я едва знал. Логичным последствием стала