Мгновение спустя мощная дверь прогнулась, и Кеннеди ловко распахнул ее так, что она с грохотом упала на пол подвала.

Из пещеры донесся звук приглушенного проклятия. Там кто-то был.

Мы двинулись вперед.

На полу, в странном свете маленькой печи, лежали мужчина и женщина, свет играл на их ужасных, застывших чертах.

Кеннеди склонился над мужчиной, который был ближе всех к двери.

– Вызовите врача, быстро, – приказал он, протягивая руку и щупая пульс женщины, которая наполовину упала со стула. – Скоро с ними все будет в порядке. Они взяли то, что, как они думали, было их обычным разбавленным кокаином – смотрите, вот коробка, в которой он был. Вместо этого я наполнил коробку чистым зельем. Они придут в себя. Кроме того, Картон нуждается в них обоих в своей борьбе.

– Не принимай больше, – пробормотала женщина в полубессознательном состоянии. – С этим что-то не так, Хэддон.

Я внимательнее вгляделся в лицо в полутьме.

Это был сам Хэддон.

– Я знал, что он вернется, когда тяга к наркотику станет достаточно сильной, – заметил Кеннеди.

Картон с изумлением посмотрел на Кеннеди. Хэддон был последним человеком в мире, которого он, очевидно, ожидал здесь обнаружить.

– Как… что ты имеешь в виду?

– Эпизод с телефонной будкой дал мне первый намек. Это любимый трюк наркомана – несколько минут в одиночестве, и он думает, что никто не знает о его привычке. Потом была история о его мании скорости. Это частая ошибка кокаиниста. Наркотик также убивал его интерес к Лорейн Кит – это последняя стадия. И все же под его влиянием, как и в случае со своим лоббистом и лейтенантом Броуди, он обрел силу и вдохновение. В его случае это приняло форму бомб, чтобы защитить себя в своей привычке.

– Он не может… сбежать на этот раз… Лорейн. Мы оставим это… у него дома… ну, ты знаешь… В картонной коробке…

Мы быстро взглянули на рабочий стол. На нем была гигантская бомба с часовым механизмом, над которой работал Хэддон. Кокаин, который должен был дать ему вдохновение, благодаря Кеннеди одолел его.

Рядом с Лорейн Кит лежал чемодан. Очевидно, она набивала углы их любимым зельем, потому что, когда Кеннеди наклонился и перевернул плотно упакованные женские наряды и несколько предметов, принадлежащих Хэддону, из чемодана выпало бесчисленное количество пакетов.

– Что это? – воскликнул он, когда подошел к огромной пачке банкнот и куче серебряных и золотых монет. – Все время она пыталась обмануть нас. Это была ее хитрая игра – дать ему время, необходимое для того, чтобы собрать все деньги, которые он мог собрать, и скрыться. Даже кокаин не разрушает интерес мужчин и женщин к этому, – заключил он, передавая Картону богатство, которое Хэддон накопил как один из самых подлых взяточников города взяток.

Это был случай, о котором я не мог не сообщить “Стар” немедленно. Заметки или не заметки, это были местные новости первого порядка. Кроме того, все, что касалось Картона, имело высочайшее политическое значение.

Это задержало меня допоздна в офисе, и я долго спал. Поэтому на следующее утро я почти не виделся с Крейгом, тем более что он сказал мне, что у него нет ничего особенного, отказавшись от дела об ограблении сейфа на том основании, что полиция гораздо лучше приспособлена для поимки обычных грабителей, чем он. Поэтому в течение дня я помогал руководить расследованием дела Хэддона для "Стар".

Затем, внезапно, новая история на первой полосе заполнила этот один из главных заголовков. Со вздохом облегчения я взглянул на новый триллер и обнаружил, что он имеет какое-то отношение к военно-морскому ведомству и что он пришел из такого далекого места, как Вашингтон. Теперь не было причин, по которым другие не могли бы продолжить историю о взяточничестве, и я ушел, не против воли. Моя особая работа сейчас заключалась в том, чтобы идти по следу Кеннеди, и я был рад вернуться в квартиру и подождать его.

– Я полагаю, ты видел эту депешу из Вашингтона в сегодняшних дневных газетах? – спросил он, входя и бросая мне на стол последнее издание "Рекорд".

Поперек первой страницы тянулась огромная черная пугающая надпись: "САМЫЙ БОЛЬШОЙ ВОЕННО-МОРСКОЙ ФЛОТ. УКРАДЕНА ЖИЗНЕННО ВАЖНАЯ ТАЙНА".

– Да, – я пожал плечами, – но ты не можешь сильно взволновать меня тем, что говорят переписчики из “Рекорд”.

– Почему? – спросил он, направляясь прямо в свою комнату.

– Ну, – ответил я, просматривая текст статьи, – факты практически такие же, как и в других газетах. Возьмем, к примеру, следующее: "В ночь празднования годовщины битвы при Маниле из Департамента военно—морского флота были украдены планы, которые, как известно, представляют собой величайшую военно-морскую тайну в мире". Вот и весь этот абзац, написанный в редакции. Затем идет продолжение:

"Весь механизм секретной службы правительства был приведен в действие. Никто не смог выведать у властей точный секрет, который был украден, но считается, что это изобретение произведет революцию в структуре и конструкции самых современных линкоров-монстров. Говорят, что такие знания в руках экспертов могут оказаться фатальными практически в любом бою, в котором наши новые корабли встретятся с другими, примерно равными по боевой мощи, поскольку с их помощью стрелки могут направить выстрел, который выведет из строя наши корабли. По мнению экспертов, кража была совершена квалифицированным чертежником или другим гражданским служащим. Во всяком случае, вор знал, что брать и какова ценность. Утверждается, что есть, по крайней мере, одна нация, которая сталкивается с проблемой приведения своих кораблей в соответствие с нашими собственными стандартами, для которых эти планы были бы очень ценными. Здание было открыто для публики для демонстрации фейерверков на территории Памятника. Говорят, что планы были на одном из чертежных столов, нарисованные на полотне, которое должно было быть превращено в синие гравюры. Известно, что они были на столах, когда чертежная была заперта на ночь. Комната находится на третьем этаже департамента и имеет балкон с видом на Памятник. Многие офицеры и чиновники собрали свои семьи и друзей на балконе, чтобы стать свидетелями празднования, хотя неизвестно, был ли кто-нибудь в самой чертежной комнате. Все были допущены в здание по пропускам. Чертежи были прикреплены к чертежной доске в комнате, но когда утром ее открыли, льняной простыни не было, как и кнопок. Чертежи можно было легко свернуть в небольшой сверток и унести под пальто или накидкой. В то время как власти пытаются свести к минимуму фактические потери, считается, что эта позиция является лишь попыткой смягчить большую озабоченность общественности".

Я сделал паузу.

– А теперь, – добавил я, взяв