в отсроченном контакте. Оборудование всегда готово, но оно задерживается на несколько секунд, пока не будет дан правильный импульс, что является чисто механической проблемой. Я пользуюсь задержкой, чтобы сообщение было повторено сигналом обратно ко мне. Тогда я даже могу изменить команду. Вы можете сами убедиться, что на самом деле не требуется никакого опыта, чтобы управлять этой штукой, когда все идет хорошо. Глэдис сама часто это делала. Все, что вам нужно сделать, это решить и нажать нужную клавишу для необходимого изменения. Именно когда что—то идет не так, даже такой эксперт, как я, черт возьми, что—то не так!

Z99 внезапно свернула в сторону. Брови капитана Ширли нахмурились. Мы собрались поближе, Глэдис рядом с отцом с тревогой склонилась над передающим аппаратом.

– Я хотел повернуть ее на левый борт, но она идет по правому борту и тоже подает сигналы по правому борту. Там – сейчас – она совсем остановилась. Что ты об этом думаешь?

Глэдис нежно погладила руку старого моряка, когда он молча сидел за столом, вглядываясь, нахмурив брови, в теперь уже ярко освещенную лунную ночь.

Ширли поднял глаза на дочь, и морщины на его лице разгладились, как будто он хотел скрыть свое разочарование от ее нетерпеливых глаз.

– Будь проклят этот свет! Что с ним не так? – воскликнул он, меняя тему разговора и поднимая взгляд на газовый светильник.

Кеннеди уже пристально смотрел на вельсбахскую горелку над головой, которая непрерывно мерцала.

– Эта газовая компания! – добавил Капитан, с отвращением качая головой и выказывая раздражение из-за пустяка, чтобы скрыть глубокую озабоченность по поводу большего, как это делают некоторые мужчины. – Я буду полностью использовать электричество после истечения срока действия этого контракта с компанией. Я полагаю, вы, литераторы, мистер Джеймсон, назвали бы это светом, который погас.

В его попытке пошутить была какая-то натянутость, которая не скрывала, а скорее подчеркивала скрытые в нем чувства.

– Напротив, – вмешался Кеннеди, – я не удивлюсь, если обнаружу, что именно свет преуспел.

– Что вы имеете в виду?

– Я бы ничего не сказал об этом, если бы вы сами этого не заметил. На самом деле, я могу ошибаться. Это наводит меня на кое-какие мысли, но потребуется много работы, чтобы проверить идею, и тогда это может не иметь никакого значения. Z99 в последнее время ведет себя так постоянно?

– Да, но я знаю, что она не сломалась сама, – заявил капитан Ширли. – Этого никогда не было раньше, с тех пор как я усовершенствовал этот новый когерер. А теперь это происходит постоянно, возможно, через пятнадцать или двадцать минут после того, как я ее запускаю.

Ширли наблюдала за огнями, когда они змеились к нам по почти спокойной воде залива, лениво играя с теперь бесполезным комбинатором.

– Подождите здесь, – сказал он, поспешно вставая. – Я должен послать туда свою моторную лодку, чтобы забрать ее и отбуксировать.

Он спустился по деревенским ступенькам на склоне утеса, прежде чем мы смогли ответить.

– Я бы хотела, чтобы отец не принимал это так близко к сердцу, – пробормотала Глэдис. – Иногда я боюсь, что успех или неудача этой лодки означает для него жизнь или смерть.

– Именно поэтому мы здесь, – заверил Кеннеди, серьезно поворачиваясь к ней, – чтобы помочь ему немедленно уладить это дело. Это прекрасное место, – добавил он, когда мы стояли на краю обрыва и смотрели вдаль на вздымающиеся волны.

– Что там в другом месте? – спросил Кеннеди, снова поворачиваясь к самой гавани.

– Там большая коттеджная колония, – ответила она. – Конечно, многие дома все еще закрыты в начале сезона, но летом это прекрасное место. Хотя отель вон там сейчас открыт.

– Вы, должно быть, весело проводите время, когда сезон в самом разгаре, – рискнул Кеннеди. – Вы знаете тамошнюю дачницу, миссис Брейнард?

– О, да. Я познакомилась с ней в Вашингтоне некоторое время назад.

– Без сомнения, дачники завидуют вашему уединению здесь, – заметил Кеннеди, поворачиваясь и осматривая прекрасно ухоженную территорию. – Я бы даже подумал, что было бы приятно иметь здесь старого вашингтонского друга.

– Так и есть. Мы часто приглашаем наших друзей на вечеринки на лужайке и на другие небольшие развлечения. Миссис Брейнард только что приехала и я не успела нанести ей мой первый визит, но я надеюсь, что этим летом мы хорошо проведем время.

По крайней мере, было очевидно, что Глэдис ничего не скрывала о своей подруге, независимо от того, были ли у нее какие-либо подозрения или нет.

Мы вошли в дом, чтобы дождаться возвращения капитана Ширли. Берк только что вернулся, и по его лицу было видно, что его распирает от новостей.

– Она здесь, все в порядке, – вполголоса заметил он Кеннеди, – в коттедже Стэмфорд – отличный дом. Французский шофер, двое слуг-японцев, горничные и все такое.

– Коттедж Стэмфорд? – повторила Глэдис. – Ну, вот где миссис Брейнард живет.

Она бросила испуганный взгляд на Кеннеди, так как внезапно, казалось, поняла, что и он, и сотрудник секретной службы говорили о ее друге.

– Да, – сказал Берк, мгновенно отметив совершенную невинность ее беспокойства. – Что вы знаете о миссис Брейнард? Кто ее муж, где находится, мистер Брейнард?

– Я полагаю, мертв, – Глэдис колебалась. – Миссис Брейнард была хорошо известна в вашингтонских кругах в течение многих лет. Действительно, я пригласила ее пойти с нами в ночь показа в Маниле.

– А мистер Нордхайм? – вмешался Берк.

– Н-нет, – она заколебалась. – Он был там, но я не знаю, в качестве чьего гостя.

– Он показался вам очень дружелюбным. Миссис Брейнард? – продолжал детектив.

Мне показалось, что я увидел тень облегчения, промелькнувшую на ее лице, когда она ответила:

– Да.

Я могу только истолковать это так, что, возможно, Нордхайм был внимателен к самой Глэдис, и что она не приветствовала его внимание.

– Я могу также сказать вам, – сказала она, наконец. – В нашем кругу это не секрет, и я полагаю, что вы все равно скоро это узнаете. Говорят, что он помолвлен с миссис Брейнард – вот и все.

– Помолвлена? – повторил Берк. – Тогда это объясняет, почему он был здесь, в отеле. По крайней мере, это послужило бы оправданием.

Глэдис не замедлила заметить ударение, которое Берк сделал на последнем слове.

– О, невозможно, – поспешно начала она, – невозможно, чтобы он мог что-то знать об этом другом деле. Она сказала мне, что он внезапно должен был отплыть в Германию и приехал сюда с последним визитом перед отъездом, чтобы договориться о возвращении. О, он ничего не мог знать – невозможно.

– Почему невозможно? – настаивал Берк. – У них в Германии есть подводные лодки, не так ли? И конкурирующие компании тоже.