Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В заключительном эпизоде действие разворачивается на свадьбе Федько, за которой обе занедужившие с утра девочки наблюдают, устроившись на диване. Глядя, как невесело пляшут крестьянские пары, Лена говорит: «Смотри, вон там еще свадьба» [Тэффи 1997–2000, 2: 279]. Надя возражает, полагая, что сестра увидела отражение в зеркале, но Лена настаивает, что это не зеркало, а дверь, ведущая на другую свадьбу, где пляшет Корнеля. Надя видит только зеленых мутных людей, но Лена заявляет: «Корнеля плачет». Путая похожие по звучанию глаголы: «Пляшет? Плачет?» – Надя вновь всматривается в зеркало и видит, как
…кружатся зеленые злые люди, упорно колотя ногами, словно втаптывают кого-то в землю. Не та ли Корнеля, совсем черная, мутная… смотрит огромными рыбьими глазами… И вдруг подпрыгнула, как тогда в пруду, по пояс голая, руки вытянула и манит, манит, а ниже груди рыбья чешуя… Рот у нее раскрыт, не то поет, не то плачет: «о-о-и-о-о!» [Тэффи 1997–2000, 2: 279–280].
Вторя Корнеле, девочки разражаются истерическими воплями. Выясняется, что у них скарлатина, и только впоследствии они узнают, что примерно в это время Корнеля утопилась в речке за мельницей.
В конце рассказа повествовательница задается вопросом, любила ли Корнеля Федько или просто сошла с ума, но добавляет, что порой ни одно рациональное объяснение не кажется правдивым, а настоящей правдой является то, что маленькая Надя увидела в зеркале. Только что это за правда? Проще всего сказать, что Корнеля превращается в русалку, по крайней мере психологически, что вновь под скучной поверхностью – благочестивым поведением Корнели в начале рассказа – кроются могучие, иррациональные силы. Но можно пойти и дальше: ведь если слезы традиционной русалки вызывают у людей жалость, то плачущей Корнеле никто не сочувствует. Видéние в зеркале, топчущие ее ногами злые зеленые люди – это символическое выражение торжества черствости над жалостью. Здесь мы сталкиваемся с поразительной инверсией: если в традиционных легендах русалки заманивают и губят людей, то в «Русалке» мифическому существу несут гибель силы повседневности – гротескно изображенные «зеленые люди».
Если в «Русалке» исследуется гибельная страсть, связанная со старыми славянскими богами, то в «Собаке», где в фокусе внимания оказывается «лучший друг человека», речь идет о редком примере положительной силы любви. В рассказе, действие которого происходит в основном в Петербурге в 1910-е годы, отразился личный опыт общения Тэффи с тогдашней богемой, однако подзаголовок «Рассказ незнакомки» вступает в противоречие с автобиографическим прочтением этого произведения. В любом случае, в то время Тэффи было за сорок, гораздо больше, чем ее героине Ляле.
Повествовательница начинает рассказ с того времени, когда ей было 15 лет и она была очень веселой, хорошенькой, всем сердцем радующейся жизни. Она приезжает на лето в имение семьи своей подруги Зины Катковой и флиртует со всеми подряд, причем выбор у нее широкий: это и два сына Катковых (за старшего из них, Володю, она впоследствии выйдет замуж), и их друг Ваня, и рыжеволосый Толя, сын управляющего. И именно милый, симпатичный, но болезненно застенчивый Толя глубоко и безнадежно влюбляется в Лялю.
По вечерам молодежь совершает прогулки на пригорок, откуда открывается живописный вид на реку и заброшенную мельницу, и однажды они решают, что каждый из них расскажет историю – чем страшнее, тем лучше. Толя начинает и рассказывает подлинную историю о мельнице, которую когда-то арендовал нелюдимый старый немец, владелец крупной собаки, целыми днями сидевшей перед ним и не сводившей с него глаз. Затем, по какой-то неизвестной причине, собака набросилась на хозяина, перегрызла ему горло и скрылась, и с тех пор мельница стояла заброшенной. История всем понравилась, но Ваня пожаловался, что она недостаточно страшная и надо добавить, что с тех пор это место заколдовано и всякий, кто проведет там ночь, превратится в собаку. С подачи Ляли Толя решает проверить Ванину гипотезу и пойти ночью на мельницу, и хотя все эти россказни – шутка, ту ночь Ляля проводит почти без сна. Проснувшись утром оттого, что кто-то скребется в ставни, она видит Толю, обнимает его и восклицает: «Как ты смел, негодяй… не обратиться в собаку?» А он отвечает: «Я… Лялечка, собака, твой пес навеки верный, никогда не отойду от тебя» [Тэффи 1997–2000, 2: 302][552].
За следующие два года Толя и Ляля встречаются только однажды, а после этой встречи он присылает ей огромный букет роз с привязанной к нему маленькой сердоликовой собачкой. Дорогой подарок небогатого юноши наполняет Лялю жалостью, и «собачка была такая жалкая, с блестящими глазками, точно плакала» [Тэффи 1997–2000, 2: 303]. Затем в ее жизни наступает «сумбурная полоса», совпадающая по времени с мировой войной и революцией [Тэффи 1997–2000, 2: 304]. Толя и Катковы уходят на фронт, а Ляля остается в Петербурге, обучаясь вокалу в консерватории, и часто бывает в «Бродячей собаке», где знакомится с болезненным на вид, но франтоватым молодым человеком по имени Гарри Эдверс. Сначала он производит на нее отталкивающее впечатление, однако вскоре Ляля входит в его декадентствующую свиту и начинает распевать его бессмысленные песенки, носить мужской костюм, подстригает волосы и красит их в рыжий цвет. Гарри советует ей «воткнуть в петличку ненормальную розу. Зеленую. Огромную. Уродливую», и эта роза становится символом его кружка. Вот каков этот кружок:
Тоже «ненормальный, зеленый и уродливый». Зеленая девица-кокаиноманка, какой-то Юрочка, «которого все знают», чахоточный лицеист, и горбун, чудесно игравший на рояле. Все были связаны какими-то тайнами, говорили намеками, о чем-то страдали, чем-то волновались и, как теперь понимаю, иногда просто ломались в пустом пространстве [Тэффи 1997–2000, 2: 306–307].
Отношения Ляли с Гарри тоже были «зелеными и уродливыми»: «…когда я была с ним, я чувствовала к нему отвращение, острую гадливость, точно я целуюсь с трупом. А без него жить не могла».
Дела у Ляли идут все хуже. Гарри оказывается замешан в каких-то темных делишках, из-за которых время от времени надолго исчезает, и во время одной из поездок решает заехать к ее тетке, представляется мужем Ляли и завладевает ее деньгами. В это время настроения в его свите контрреволюционные, но позднее, перебравшись в Москву, Гарри и его новые друзья начинают называть друг друга «товарищами», что Ляля воспринимает как шутку – до
