Денис берет его руку в свою:

– Я так устал от всего этого дерьма, так устал…

Его история начинается с того неприятного случая в туалете: он рассказывает про то, как драпанул оттуда на первой космической; как ему было стыдно, когда Мурат увидел его; про то, как среди мусорных баков заметил их – Кирилла с Лапыгиным – и сначала не поверил. Продолжилось все тем, что Кирилл назначил встречу, на которой Денис решил сыграть в агента. То, что он опростоволосился по-крупному, он понял, когда напоролся на ненависть со стороны знакомых, с которыми на днях пил из одной бутылки. Про конфликт в магазине он рассказывает вскользь, но связать его синяки с этими событиями не составляет труда.

Значит, Денис в самом деле в курсе всего. Кирилл трясется от страха не без причины, и сейчас ему ничего не мешает сдать ту диктофонную запись в полицейский участок. Но по какой-то причине это уже не вгоняет в панику так, как раньше.

– Поэтому ты решил уехать?

Кивок.

– Мне еще совсем хреново стало, когда Толик вчера начал толкать что-то про то, что жалеет, что свел нас…

– Свел? – Мурат аж приподнимается на локтях.

– Ну не свел, а как-то по-другому сказал, не помню. Я тогда расстроился очень.

– Не думал, что ты там будешь, если честно. – Мурат рассчитывал прийти к Славе и помириться с ним без лишних мыслей. Без лишних мыслей и лишних ушей.

– Аналогично.

Они решают немного помолчать.

Вокруг совсем светло. Птицы рассветно щебечут на ветках, жужжит шмель, стукаясь о стекло пушистым тельцем. Тюль тонкий, как молочная пенка, волнится еще не нагретым ветром. Денис без стеснения рассматривает лицо Мурата, играючи сплетает и разъединяет их пальцы. Есть в этом что-то успокаивающее.

– Как ты? Тебе что-то снилось?

Денис отвечает одними губами:

– Да.

От боли он сжимает рот в полоску и ложится ближе, так, что их лбы соприкоснулись. Когда он прикрывает веки, Мурат прикрывает свои.

– Расскажи. – То не голос. Нежный, как вуаль, выдох.

– Мне часто снится, как меня топят чьи-то руки. И это так взаправду… так по-настоящему. Я вчера думал, что умру.

– Ты воды из-за этого боишься?

Отрицательное мычание.

– Я даже Юрке об этом не рассказывал.

Мурат чувствует всю тяжесть ответственности, возложенную этими словами. Денис доверяет ему, «бесчувственному мудаку», несмотря ни на что.

– Когда мне было семь, дедушкина собака ощенилась. Хорошая была, никогда меня не кусала. – Он улыбается, и его вздох горячей струей обжигает Мурату губы. – Щенушки совсем еще новорожденные были, слепые и прилизанные… Я помню, как мы отдыхали на речке: родители, бабушка, дядя, я… дедушки все не было, и бабушка ворчала на него.

Тут он замолкает и в сомнении морщит подбородок.

– Зря я, наверно, начал… Сейчас уже понимаю, что это бред полный. Я был слишком впечатлительным ребенком.

– Я тоже. – Мурат двигается к нему, разъединяет их ладони, чтоб легонько притянуть к себе. – Когда мне было примерно столько же, сколько тебе, меня за ногу цапнула щука. – Денис бесшумно смеется. – Все верно, это действительно смешно. Я с того раза с опаской в речку лез. Представлял, как эти зубастые монстры прячутся в водорослях и ждут момента, чтобы – клац! – Мурат резко впивается пальцами ему в плечо в шутливой попытке напугать. Денис подскакивает с громким хохотом. – Укусить меня снова.

– Ага, – следует заговорщический ответ. – Значит, Котов Мурат до сих пор не научился плавать, потому что боится щук?

– Не совсем. Уже трудно сказать, что помешало мне научиться в подростковом возрасте. Ты можешь смеяться над этим, потому что мне самому смешно. Но я ни в коем разе не буду смеяться над тобой, если ты решишь дорассказать мне про дедушку. – Денис понимающе кивает и обнимает рукой за шею. Мурат продолжает, упираясь лицом в ткань чужой футболки: – И я не настаиваю. Не хочешь – не мучай себя.

– Спасибо. Я расскажу. Разговоры лучше поцелуев. – Мурат со смущенной усмешкой говорит: «Погоди, что?» Денис сразу перестает храбриться: – Прости-прости. – Затем откашливается и начинает: – Сегодня во сне… у меня было очень странное ощущение, будто я в курсе, кто меня топит. Знаешь, это похоже на тот случай, когда слово вертится на языке и все никак не вспоминается, хоть ты тресни… ерунда какая-то. – Денис зарывается пальцами в волосы Мурата, отвлеченно их перебирая. – Наверное, поэтому я сразу вспомнил о той собаке.

– С ней случилось что-то, да? – Мурат нутром чует, что вся эта история не имеет ничего общего с его зубастой щукой. Рассказав про нее в качестве поддерживающего примера, он уверенно посадил себя в лужу.

– Не с ней. С ее щенками. Дело в том, что в тот день я случайно увидел, как дедушка их топит.

Вот оно что. Неокрепший детский ум просто начал проецировать их страдания на себя. В Ручейном не распространена стерилизация домашних животных, новорожденных щенят и котят либо топят, либо сжигают.

– Мама говорила, что я всех до чертиков напугал, когда начал трястись в истерике. Плакал много. От дедушки шарахался. Это воспоминание настолько неприятное, что серьезно подпортило мне жизнь. Ну не бред ли?

Выглядит это все не как бред, а как самое крупное фиаско в жизни Мурата: у Дениса психологическая травма, которая его периодически косит, а Мурат буквально кинул его в пасть детскому страху. Есть ли шанс, что он простит его за это? Есть ли шанс, что позволит дать напоследок что-то кроме прошлых тяп-ляпных взаимоотношений.

– Я не виню тебя, так что за это не извиняйся. – Денис говорит зажеванно, потому что прижимается круглой щекой к макушке. – А вот за то, что ты гаденыш редкостный, – пальцы больно тычут в ребра; раздается громкое «Ай!», – будешь должен мне с процентами!

Все впереди

– И мог бы не тихушничать за спиной, а прямо сказать, как тебе плохо с нами, я бы самолично собрала твои манатки и посадила на первый же рейс. – Бабушка устало поднимается из-за стола, заканчивая: – Сейчас же звони своему отцу и объясняй, что за балаган ты тут устроил.

Денис слушает ее понуро, упершись взглядом в стол, затем несколько раз кивает, не поднимая головы. Катя прожигает в нем дыру. Ее веснушчатое лицо красное от обиды, а рыжие волосы торчат в стороны, как у домовенка Кузи. Когда Денис сегодня явился на порог, она в сердцах обругала его с ног до головы: «Ты! Я чуть в обморок не упала, когда нашла записку!»

Потом на кухне его встретила бабушка, и начался