* * *

Свадьба – событие очень личного характера, и видеть на ней мы хотели только тех людей, которых приглашали сами. Поэтому мы отвергли предложения корреспондентов, желавших за деньги разместить наши фотографии в средствах массовой информации.

Но журналисты были полны такой решимости прорваться, что расталкивали на своем пути наших гостей, некоторые из которых были весьма почтенного возраста. В это время мы с Биллом давали друг другу клятвы. В результате на свадебных фотографиях мы хмуримся, глядя на что-то, не попавшее в кадр. Наконец они были изгнаны, и счастливый день пошел дальше своим ходом в гораздо более спокойной обстановке.

Через несколько дней мы узнали о том, что не так страшен ад, как разъяренный репортер. Меня злобно высмеивали в прессе за то, что я повторно вышла замуж, описывая мой свадебный наряд как ярко-желтый. Женщины, читающие эту книгу, поймут, каким мерзким был этот удар. Я отвратительно выгляжу в желтом. Другая газета разместила статью журналиста, который даже не был на церемонии, и позже была вынуждена опубликовать извинения, потому что мы подали на них в суд. Билл категорически не публичный человек и находил интерес журналистов к моей жизни отвратительным.

По странному стечению обстоятельств мы с Биллом ходили в одну среднюю школу в Мельбурне, где я проучилась пару классов. Много лет мы жили в квартале друг от друга и часто виделись на улице и на различных мероприятиях вроде концертов и ярмарок. Мы ходили в одни и те же места, у нас были похожие вкусы, схожий жизненный опыт, но самое главное – мы часто и много смеялись.

Как только до Пэт дошли слухи о нашей помолвке, она тут же настояла на том, чтобы прилететь в Австралию и устроить Биллу тщательную проверку. После нее она заявила, что я наконец-то что-то сделала правильно. Каждый из моих замечательных друзей, полный желания меня защитить, подвергал Билла тщательнейшему исследованию, которое он, как благородный человек, позволял. Джудит особенно отличилась в истязании Билла. Удивительно, как он не послал их всех по конкретному адресу.

Мы с Биллом встретились после рождения Верити. Я поняла, что хочу осесть в Австралии. Мельбурн казался идеальным местом для воспитания ребенка, к тому же там жили мои лучшие друзья. Верити будет веселее расти в окружении «дядюшек» и «тетушек».

В Сиднее, где я в тот момент проживала, по рекламному объявлению в газете я выбрала дом. По описанию он подходил мне по всем статьям, и я доверилась друзьям в том, чтобы они осмотрели его и одобрили покупку. С помощью электронной почты и серии телефонных разговоров я заключила договор о годовой аренде. Хозяин показался мне приятным человеком. Он родился в доме, который я у него арендовала, а теперь купил заброшенный дом по соседству, который перестроил для себя.

Солнце отчаянно пыталось выйти из-за туч в тот день, когда два грузовика с мои скарбом и моя машина остановились перед домом. Мы с Верити начинали новую жизнь. Я взяла ее на руки из детского кресла и пошла по улице навстречу вышедшему поприветствовать меня хозяину дома, Биллу.

– Добро пожаловать! – сказал он. – Я взял на работе выходной на тот случай, если вам захочется выпить чашечку чаю или в тихим месте переодеть ребенка.

Итак, за последующие месяцы Билл стал моим другом. Он гулял со мной и Верити по знакомым улицам, толкая перед собой коляску.

Я решила не сбивать с толку Верити и не заводить временных отношений. Всем будет лучше, если я останусь одна, так мне казалось. Но иногда я ловила на себе взгляды Билла, которые заставляли меня нервничать. Наконец я просто сказала ему, что не стоит со мной терять время и что я не хочу менять друга на любовника. А еще я посоветовала ему отправиться в поездку за границу, о которой он так часто говорил.

– Езжай и найди себе роскошную шведскую блондинку или греческую красавицу, – сказала ему я. – Ищи девушку без проблем.

Две недели спустя Билл отправился в двухмесячное путешествие, тепло и с некоторой тоской обняв на прощанье нас с Верити. И почти сразу мы поняли, что это решение было ошибкой.

– Я не должен находиться здесь в одиночестве, – сказал он мне по телефону. – Вы с Верити должны быть вместе со мной.

А остальное, как говорится, уже в прошлом.

Я никогда не говорила о том, что занимаюсь благотворительностью по религиозным соображениям. Напротив, делала все, чтобы в тех проектах, которыми занималась, я как можно меньше соприкасалась с религиозными организациями. Я считаю, что худшие человеческие поступки проистекают из желания одного человека оценить достоинство другого по религиозным убеждениям. В Африке, на Балканах и в Восточном Тиморе я отказывалась подразделять людей по этому принципу и негодовала при мысли о том, что мир может быть разделен по соображениям веры.

Неужели мы и правда движемся навстречу миру, в котором будем мы и они, христиане и мусульмане, и если так, то что тогда нас будет объединять?

Разве не станет тогда воссоединение с Аддином и Шахирой еще менее вероятным?

Потом наступило одиннадцатое сентября. Я надеялась лишь на то, что фанатизм никак не коснется жизней Шахиры и Аддина. Наступило и прошло Рождество. Я получила удовольствие, украшая рождественскую ель и наблюдая за тем, как пляшет радость в глазах Верити, наблюдающей за тем, как каждое украшение извлекалось из упаковки и водружалось на свое место. Как обычно, на верхушку ели я поместила фею, которую мы много лет назад смастерили с Аддином и Шахирой.

– Ша, ша, – сказала Верити, протянув мне маленькую рамку с фотографией Шахиры.

Я изогнулась, чтобы не помять ветку, но мне пришлось снова повернуться, когда Верити стала дергать меня за юбку.

– Аддин! – требовательно заявила она, уверенно протягивая фотографию брата.

Верити знала, кто они такие. Фотографии Аддина и Шахиры стояли по всему дому, и с самого ее рождения я рассказывала ей об их детстве. Теперь же меня охватило пронзительное чувство грусти. В это время года я больше всего скучала по детям.

Наклонившись, чтобы дотянуться до очередного украшения, я вскрикнула от боли: ребенок, которого я носила под сердцем, наградил меня ощутимым пинком. Шел шестой месяц, и эта беременность протекала значительно легче, чем с Верити. Правда, мне по-прежнему приходилось очень тщательно следить за состоянием сердца. Ребенок должен был родиться в конце апреля и уже стал воплощением наших с Биллом мечтаний. Мы сразу решили, что не хотим, чтобы Верити росла единственным ребенком в семье. Да, у нее были брат и сестра в Малайзии, но они были гораздо старше ее, и даже если они смогут вернуться домой уже завтра, то все равно не станут для нее товарищами по играм.

На этот раз материнство было удивительным и прекрасным, правда, признаюсь, я все это время буквально валилась с ног от усталости.

Я уселась в кресло перед включенным компьютером. Первым делом проверила почтовый ящик «Пустых объятий», который открыла для дел, связанных с похищением детей. В этом ящике я не числилась получателем корреспонденции.